и передвиженія повозокъ. Морозъ достигалъ 12° по Цельсію; такой холодъ, конечно, былъ бы выносимъ, если бы войска были соотвѣтственнымъ образомъ одѣты и накормлены; а между тѣмъ они питались разведенною въ водѣ мукою и почти сырою кониной. Оказалось, что въ этой арміи, недавно еще состоявшей изъ 100.000 человѣкъ, было не болѣе 40.000 пригодныхъ къ бою; большую же часть составляли отсталые: толпа ихъ все росла, почти весь корпусъ Даву уже растаялъ, а между тѣмъ нужда, казаки, крестьяне работали надъ дальнѣйшимъ ея сокращеніемъ. Въ Дорогобужѣ узнали непріятную новость: Шварценбергъ, у котораго оставалось всего 25.000 австрійцевъ, и Ренье со своими 10.000 саксонцевъ не могли помѣшать у Днѣпра соединенію Чичагова и Тормасова, у которыхъ теперь была цѣлая армія въ 60.000 человѣкъ. Оставивъ для сдержки этихъ двухъ наполеоновскихъ генераловъ Сакена съ 25.000 человѣкъ, Чичаговъ отправилъ остальныя 35.000 вверхъ по Днѣпру и Березинѣ, т.-е. прямо на линію отступленія Наполеона. На Двинѣ Витгенштейнъ, имѣвшій 33.000 человѣкъ, поддержанъ былъ финляндскою арміей Штейнгеля въ 12.000 человѣкъ. Такъ какъ Макдональдъ не трогался изъ Динабурга, Сенъ-Сиръ изолированъ былъ со своими 6.000 баварцевъ въ Полоцкѣ, Удино задержанъ на западѣ съ 12.000 французовъ и 4.000 швейцарцевъ, то Витгенштейнъ имѣлъ возможность направить свои 45.000 человѣкъ на югъ, т.-е. также на линію французскаго отступленія. Дѣйствительно, 18 октября произошло второе сраженіе у Полоцка, причемъ раненый Гувіонъ Сенъ-Сиръ смѣненъ былъ маршаломъ Удино, и французы, причинивъ русскимъ уронъ въ 3.000—4.000 человѣкъ, все-таки вынуждены были отступить на Борисовъ и Березину. Зато они явились по крайней мѣрѣ подкрѣпленіемъ для великой арміи, слившись здѣсь съ французами дивизіи Партуно, поляками и нѣмцами Виктора. Какъ бы то ни было, Чичаговъ со своими 35.000 человѣкъ, Витгенштейнъ со своими 40—45 тысячами были какъ бы двумя лезвеями ножницъ, которыя готовы сдвинуться и отрѣзать великой арміи отступленіе.
Извѣстіе о заговорѣ Малэ. — Въ довершеніе всего Наполеонъ получилъ изъ Парижа извѣстіе о республиканскомъ заговорѣ Малэ. Посаженный въ тюрьму, водворенный потомъ въ лѣчебницу, этотъ генералъ помѣшался на такой мысли: такъ какъ императоръ постоянно подвергается непріятельскому огню, то рано или поздно случайное ядро избавитъ Францію отъ него и отъ имперіи. Вечеромъ 22 октября онъ убѣгаетъ изъ лѣчебницы, является въ одинъ домъ къ своимъ единомышленникамъ, надѣваеть генеральскій мундиръ и, вооружившись бумагой, извѣщающей о смерти Наполеона въ Москвѣ, и подложнымъ постановленіемъ сената, провозглашающимъ республику, увлекаетъ за собой вторую когорту національной гвардіи, квартировавшую въ попенкурской казармѣ, освобождаетъ изъ тюрьмы двухъ разжалованныхъ генераловъ, Лагори и Гидаля, арестуетъ министра полиціи Савари и префекта полиціи, поражаетъ выстрѣломъ изъ пистолета парижскаго коменданта Гюлэна и нѣкоторое время считаетъ себя хозяиномъ столицы. Вдругъ во главѣ его отряда его узнаетъ одинъ штабный офицеръ, который велитъ позвать полицейскаго офицера; послѣдній спрашиваетъ Малэ, какъ онъ могъ покинуть свою тюрьму, и велитъ связать его на глазахъ озадаченной и не знающей, что дѣлать, второй когорты. Постановленіемъ военнаго суда Малэ приговоренъ былъ къ смерти и разстрѣлянъ вмѣстѣ съ двѣнадцатью своими сторонниками, среди которыхъ большинство были просто наивные люди. Инцидентъ этотъ свидѣтельствовалъ, насколько дѣло Наполеона, поставленное на карту въ равнинахъ Россіи, было непрочно въ самой
и передвижения повозок. Мороз достигал 12° по Цельсию; такой холод, конечно, был бы выносим, если бы войска были соответственным образом одеты и накормлены; а между тем они питались разведенною в воде мукою и почти сырою кониной. Оказалось, что в этой армии, недавно еще состоявшей из 100.000 человек, было не более 40.000 пригодных к бою; большую же часть составляли отсталые: толпа их всё росла, почти весь корпус Даву уже растаял, а между тем нужда, казаки, крестьяне работали над дальнейшим её сокращением. В Дорогобуже узнали неприятную новость: Шварценберг, у которого оставалось всего 25.000 австрийцев, и Ренье со своими 10.000 саксонцев не могли помешать у Днепра соединению Чичагова и Тормасова, у которых теперь была целая армия в 60.000 человек. Оставив для сдержки этих двух наполеоновских генералов Сакена с 25.000 человек, Чичагов отправил остальные 35.000 вверх по Днепру и Березине, т. е. прямо на линию отступления Наполеона. На Двине Витгенштейн, имевший 33.000 человек, поддержан был финляндскою армией Штейнгеля в 12.000 человек. Так как Макдональд не трогался из Динабурга, Сен-Сир изолирован был со своими 6.000 баварцев в Полоцке, Удино задержан на западе с 12.000 французов и 4.000 швейцарцев, то Витгенштейн имел возможность направить свои 45.000 человек на юг, т. е. также на линию французского отступления. Действительно, 18 октября произошло второе сражение у Полоцка, причем раненый Гувион Сен-Сир сменен был маршалом Удино, и французы, причинив русским урон в 3.000—4.000 человек, всё-таки вынуждены были отступить на Борисов и Березину. Зато они явились по крайней мере подкреплением для великой армии, слившись здесь с французами дивизии Партуно, поляками и немцами Виктора. Как бы то ни было, Чичагов со своими 35.000 человек, Витгенштейн со своими 40—45 тысячами были как бы двумя лезвеями ножниц, которые готовы сдвинуться и отрезать великой армии отступление.
Известие о заговоре Малэ. — В довершение всего Наполеон получил из Парижа известие о республиканском заговоре Малэ. Посаженный в тюрьму, водворенный потом в лечебницу, этот генерал помешался на такой мысли: так как император постоянно подвергается неприятельскому огню, то рано или поздно случайное ядро избавит Францию от него и от империи. Вечером 22 октября он убегает из лечебницы, является в один дом к своим единомышленникам, надеваеть генеральский мундир и, вооружившись бумагой, извещающей о смерти Наполеона в Москве, и подложным постановлением сената, провозглашающим республику, увлекает за собой вторую когорту национальной гвардии, квартировавшую в попенкурской казарме, освобождает из тюрьмы двух разжалованных генералов, Лагори и Гидаля, арестует министра полиции Савари и префекта полиции, поражает выстрелом из пистолета парижского коменданта Гюлэна и некоторое время считает себя хозяином столицы. Вдруг во главе его отряда его узнает один штабной офицер, который велит позвать полицейского офицера; последний спрашивает Малэ, как он мог покинуть свою тюрьму, и велит связать его на глазах озадаченной и не знающей, что делать, второй когорты. Постановлением военного суда Малэ приговорен был к смерти и расстрелян вместе с двенадцатью своими сторонниками, среди которых большинство были просто наивные люди. Инцидент этот свидетельствовал, насколько дело Наполеона, поставленное на карту в равнинах России, было непрочно в самой
