въ священническія облаченія, примѣшивая шутовство къ ужаснѣйшей драмѣ вѣка.
Продолжительное пребываніе Наполеона въ Москвѣ. — Вернувшись въ Кремль, императоръ принялъ мѣры — правда тщетныя — спасти то, что уцѣлѣло изъ продовольствія; великая армія могла бы просуществовать въ теченіе шести мѣсяцевъ тѣми припасами, которые сохранились въ погребахъ. Жителямъ, особенно французской колоніи, роздано было пособіе. Разставлены были караулы въ немногихъ уцѣлѣвшихъ домахъ, особенно въ Воспитательномъ домѣ, великолѣпномъ зданіи, построенномъ Екатериной II для подкидышей. Наполеонъ посѣтилъ дѣтей и разговаривалъ съ завѣдывающимъ, старымъ генераломъ Тутолминымъ.
Наполеонъ еще не потерялъ окончательной надежды вступить въ переговоры съ Александромъ; онъ попытался сдѣлать это черезъ генерала Тутолмина, черезъ одного русскаго офицера Яковлева, черезъ Кутузова, зондировать котораго онъ поручилъ Мюрату. Царь оставался нѣмымъ, непреклоннымъ. Пожаръ Москвы, который онъ вначалѣ приписывалъ Наполеону, оскверненіе его столицы и дворцовъ укрѣпили его въ рѣшеніи продолжать войну во что бы то ни стало. Въ Петербургѣ была еще партія мира, во главѣ съ Румянцевымъ и Аракчеевымъ, но она была подавлена криками русскихъ патріотовъ, французскихъ эмигрантовъ, выходцевъ различныхъ национальностей. Для послѣднихъ конфликтъ пересталъ быть русскимъ, онъ сдѣлался космополитическимъ. Дѣло шло уже не только объ избавленіи Россіи отъ нашествія; надо было „освободить“ Европу. Александръ вступилъ въ еще болѣе тѣсный союзъ съ Англіей и предоставилъ ей свой флотъ.
Повторяя неоднократно свои попытки завязать переговоры, Наполеонъ вмѣстѣ съ тѣмъ всячески заботился о реорганизаціи своихъ силъ: онъ предписалъ Ларибуазьеру образовать новыя батареи изъ русскихъ пушекъ, найденныхъ въ Кремлѣ; Мортье — укрѣпить Кремль, очистить подступы къ нему, „взорвать многоглавую мечеть“, какъ онъ называлъ своеобразную и дивную церковь Василія Блаженнаго. Онъ торопилъ дальнѣйшее движеніе корпусовъ, еще стоявшихъ на Двинѣ и Днѣпрѣ. Онъ писалъ австрійскому императору объ усиленіи корпуса Шварценберга, королю прусскому — о замѣнѣ усталаго контингента свѣжими полками, государямъ Рейнскаго союза — о присылкѣ новыхъ войскъ. Онъ приказывалъ приступить во Франціи и Италіи къ набору 1813 года.
Императоръ изучалъ проекты устрашенія и раздробленія Россіи. Онъ говорилъ о своемъ намѣреніи провозгласить себя королемъ Польши, вознаградить Іосифа Понятовскаго княжествомъ Смоленскимъ, создать изъ казацкихъ областей и Украины самостоятельное королевство, устроивъ, такимъ образомъ, нѣчто подобное Рейнскому союзу, именно „Привислинскій союзъ“. Онъ задумывалъ поднять казанскихъ и крымскихъ татаръ. Онъ велѣлъ изучать въ московскихъ архивахъ исторію аристократическихъ заговоровъ противъ царей, исторію Пугачевскаго бунта, думая поднять русскихъ крестьянъ обѣщаніемъ свободы, и это намѣреніе его внушало страхъ русскому дворянству и правительству, потому что въ нѣкоторыхъ мѣстахъ крѣпостные ждали отъ Наполеона своего освобожденія.
Занятый всѣми этими заботами и проектами, Наполеонъ продлилъ свое пребываніе въ Москвѣ съ 15 сентября до 19 октября: всего тридцать три дня. Это промедленіе явилось одной изъ ближайшихъ причинъ конечной катастрофы, потому что, если солдаты и отдыхали, зато лишенныя фуража лошади продолжали гибнуть. Противъ массы казаковъ теперь уже не хватило бы кавалеріи; вскорѣ стало очевидно, что не на чемъ везти тѣ 600 орудій,
в священнические облачения, примешивая шутовство к ужаснейшей драме века.
Продолжительное пребывание Наполеона в Москве. — Вернувшись в Кремль, император принял меры — правда тщетные — спасти то, что уцелело из продовольствия; великая армия могла бы просуществовать в течение шести месяцев теми припасами, которые сохранились в погребах. Жителям, особенно французской колонии, роздано было пособие. Расставлены были караулы в немногих уцелевших домах, особенно в Воспитательном доме, великолепном здании, построенном Екатериной II для подкидышей. Наполеон посетил детей и разговаривал с заведующим, старым генералом Тутолминым.
Наполеон еще не потерял окончательной надежды вступить в переговоры с Александром; он попытался сделать это через генерала Тутолмина, через одного русского офицера Яковлева, через Кутузова, зондировать которого он поручил Мюрату. Царь оставался немым, непреклонным. Пожар Москвы, который он вначале приписывал Наполеону, осквернение его столицы и дворцов укрепили его в решении продолжать войну во что бы то ни стало. В Петербурге была еще партия мира, во главе с Румянцевым и Аракчеевым, но она была подавлена криками русских патриотов, французских эмигрантов, выходцев различных национальностей. Для последних конфликт перестал быть русским, он сделался космополитическим. Дело шло уже не только об избавлении России от нашествия; надо было «освободить» Европу. Александр вступил в еще более тесный союз с Англией и предоставил ей свой флот.
Повторяя неоднократно свои попытки завязать переговоры, Наполеон вместе с тем всячески заботился о реорганизации своих сил: он предписал Ларибуазьеру образовать новые батареи из русских пушек, найденных в Кремле; Мортье — укрепить Кремль, очистить подступы к нему, «взорвать многоглавую мечеть», как он называл своеобразную и дивную церковь Василия Блаженного. Он торопил дальнейшее движение корпусов, еще стоявших на Двине и Днепре. Он писал австрийскому императору об усилении корпуса Шварценберга, королю прусскому — о замене усталого контингента свежими полками, государям Рейнского союза — о присылке новых войск. Он приказывал приступить во Франции и Италии к набору 1813 года.
Император изучал проекты устрашения и раздробления России. Он говорил о своем намерении провозгласить себя королем Польши, вознаградить Иосифа Понятовского княжеством Смоленским, создать из казацких областей и Украины самостоятельное королевство, устроив, таким образом, нечто подобное Рейнскому союзу, именно «Привислинский союз». Он задумывал поднять казанских и крымских татар. Он велел изучать в московских архивах историю аристократических заговоров против царей, историю Пугачевского бунта, думая поднять русских крестьян обещанием свободы, и это намерение его внушало страх русскому дворянству и правительству, потому что в некоторых местах крепостные ждали от Наполеона своего освобождения.
Занятый всеми этими заботами и проектами, Наполеон продлил свое пребывание в Москве с 15 сентября до 19 октября: всего тридцать три дня. Это промедление явилось одной из ближайших причин конечной катастрофы, потому что, если солдаты и отдыхали, зато лишенные фуража лошади продолжали гибнуть. Против массы казаков теперь уже не хватило бы кавалерии; вскоре стало очевидно, что не на чём везти те 600 орудий,
