Конечно, французы одержали рѣшительную побѣду; если французская армія сократилось до 100.000 человѣкъ, зато русская насчитывала не болѣе 50.000; слѣдовательно, дорога на Москву была открыта передъ Наполеономъ. И все-таки зрѣлище поля битвы, усѣяннаго 30.000 мертвыхъ и 60.000 раненыхъ, омрачало побѣду. Сегюръ отмѣчаетъ, что вечеромъ на бивуакѣ не слышно было пѣсенъ.
Кутузовъ писалъ Александру, что держался хорошо и что отступаетъ единственно для прикрытія Москвы. Недомолвка Кутузова превратилась у царя въ побѣду, о которой онъ и сообщилъ въ посланіи къ Чичагову.
Прибывъ 13 сентября въ деревню Фили, расположенную на одной изъ подмосковныхъ высотъ, Кутузовъ держалъ здѣсь военный совѣтъ. Надо было рѣшить, отдавать ли столицу безъ боя или рисковать арміей въ неравной борьбѣ. Барклай заявилъ, что, когда дѣло идетъ о спасеніи арміи, Москва такой же городъ, какъ и остальные. Русскіе генералы отлично чувствовали, что это городъ не такой, какъ другіе. Большинство высказывалось за сраженіе. Кутузовъ не счелъ возможнымъ пойти на такой рискъ. Въ ночь съ 13 на 14 отступленіе продолжалось. Русская армія обошла столицу и стала на рязанской дорогѣ съ цѣлью закрыть завоевателю доступъ къ богатымъ южнымъ областямъ.
14 сентября французы подошли къ Поклонной горѣ, съ высоты которой они могли созерцать Москву, ея Кремль съ дворцами и храмами, сорокъ сороковъ ея церквей, — городъ, насчитывавшій 400.000 жителей. Наполеонъ воскликнулъ: „Такъ вотъ онъ, этотъ знаменитый городъ! Наконецъ-то“.
Московсній главнокомандующій Ростопчинъ. — Ростопчинъ былъ въ фаворѣ во времена Павла I, при немъ же впалъ въ немилость и оставался въ этомъ положеніи и послѣ Павла. Въ своихъ патріотическихъ памфлетахъ противъ Франціи[1], въ своей перепискѣ, въ своихъ воспоминаніяхъ онъ является однимъ изъ наиболѣе пропитанныхъ культомъ французской литературы русскихъ людей, находившихся въ то же время подъ сильнѣйшимъ вліяніемъ предразсудковъ, враждебныхъ Франціи. Онъ выдавалъ себя за настоящаго русскаго стариннаго закала, заклятаго врага французскихъ модъ, идей, парикмахеровъ и учителей. Обстоятельства вынудили царя назначить Ростопчина московскимъ главнокомандующимъ. Съ этого момента Ростопчинъ пустилъ въ оборотъ всѣ средства, чтобы воспламенить ввѣренное его управленію населеніе къ борьбѣ съ врагомъ; онъ выдумывалъ разныя исторіи про патріотовъ-крестьянъ, пускалъ слухи о чудесахъ, издавалъ бюллетени о побѣдахъ надъ французами, снискивалъ расположеніе простонародья и духовенства показнымъ благочестіемъ, устраивалъ крестные ходы съ чудотворными иконами, приближалъ къ себѣ Глинку и другихъ патріотическихъ писателей. Онъ организовалъ безконечное шпіонство, свирѣпствовалъ противъ русскихъ, заподозрѣнныхъ въ либеральныхъ или „иллюминатскихъ“ идеяхъ, противъ распространителей слуховъ, благопріятныхъ Наполеону. Онъ приказалъ окатывать водой болтуновъ или давать имъ слабительное, прогонялъ сквозь строй иностранцевъ, хвалившихъ Наполеона, зарубилъ саблей одного русскаго, виновнаго въ томъ же преступленіи, сослалъ въ Нижній-Новгородъ 40 французовъ и нѣмцевъ, среди которыхъ былъ и актеръ Думергъ, который описалъ это тягостное путешествіе.
- ↑ Охъ, французы (1806 г.) и Мысли вслухъ на Красномъ крыльцѣ (1807 г.).
Конечно, французы одержали решительную победу; если французская армия сократилось до 100.000 человек, зато русская насчитывала не более 50.000; следовательно, дорога на Москву была открыта перед Наполеоном. И всё-таки зрелище поля битвы, усеянного 30.000 мертвых и 60.000 раненых, омрачало победу. Сегюр отмечает, что вечером на бивуаке не слышно было песен.
Кутузов писал Александру, что держался хорошо и что отступает единственно для прикрытия Москвы. Недомолвка Кутузова превратилась у царя в победу, о которой он и сообщил в послании к Чичагову.
Прибыв 13 сентября в деревню Фили, расположенную на одной из подмосковных высот, Кутузов держал здесь военный совет. Надо было решить, отдавать ли столицу без боя или рисковать армией в неравной борьбе. Барклай заявил, что, когда дело идет о спасении армии, Москва такой же город, как и остальные. Русские генералы отлично чувствовали, что это город не такой, как другие. Большинство высказывалось за сражение. Кутузов не счел возможным пойти на такой риск. В ночь с 13 на 14 отступление продолжалось. Русская армия обошла столицу и стала на рязанской дороге с целью закрыть завоевателю доступ к богатым южным областям.
14 сентября французы подошли к Поклонной горе, с высоты которой они могли созерцать Москву, её Кремль с дворцами и храмами, сорок сороков её церквей, — город, насчитывавший 400.000 жителей. Наполеон воскликнул: «Так вот он, этот знаменитый город! Наконец-то».
Московсний главнокомандующий Ростопчин. — Ростопчин был в фаворе во времена Павла I, при нём же впал в немилость и оставался в этом положении и после Павла. В своих патриотических памфлетах против Франции[1], в своей переписке, в своих воспоминаниях он является одним из наиболее пропитанных культом французской литературы русских людей, находившихся в то же время под сильнейшим влиянием предрассудков, враждебных Франции. Он выдавал себя за настоящего русского старинного закала, заклятого врага французских мод, идей, парикмахеров и учителей. Обстоятельства вынудили царя назначить Ростопчина московским главнокомандующим. С этого момента Ростопчин пустил в оборот все средства, чтобы воспламенить вверенное его управлению население к борьбе с врагом; он выдумывал разные истории про патриотов-крестьян, пускал слухи о чудесах, издавал бюллетени о победах над французами, снискивал расположение простонародья и духовенства показным благочестием, устраивал крестные ходы с чудотворными иконами, приближал к себе Глинку и других патриотических писателей. Он организовал бесконечное шпионство, свирепствовал против русских, заподозренных в либеральных или «иллюминатских» идеях, против распространителей слухов, благоприятных Наполеону. Он приказал окатывать водой болтунов или давать им слабительное, прогонял сквозь строй иностранцев, хваливших Наполеона, зарубил саблей одного русского, виновного в том же преступлении, сослал в Нижний Новгород 40 французов и немцев, среди которых был и актер Думерг, который описал это тягостное путешествие.
- ↑ Ох, французы (1806 г.) и Мысли вслух на Красном крыльце (1807 г.).
