и вестфальцами Жюно. На французскомъ правомъ флангѣ, противъ трехъ стрѣлъ Багратіона — Даву со своими дивизіями Компана и Дезе. На крайнемъ правомъ флангѣ, противъ Утицы — Понятовскій съ поляками. Позади французской боевой линіи — кавалерія Мюрата. Въ резервѣ — императорская гвардія.
Обѣ арміи отдыхали весь день 6 сентября. Русскіе молились, причащались, преклонялись передъ чудотворными иконами, которыя привезли изъ Москвы и носили крестнымъ ходомъ по фронту арміи; русскіе были „печальны, ожесточены, полны рѣшимости умереть“ (Тьеръ). 7-го бой завязался съ 5 часовъ утра. Онъ начался страшной канонадой, слышной на двадцать миль вокругъ вплоть до самой Москвы. Затѣмъ началось наступательное движеніе французскихъ войскъ. Вице-король Евгеній взялъ Бородино. Даву вмѣстѣ со своими помощниками бросился на большой редутъ, но здѣсь дивизіонный генералъ Компанъ былъ раненъ, самъ Даву сброшенъ съ коня и контуженъ. Его смѣнили Ней и Евгеній, которые взяли укрѣпленіе въ штыки, между тѣмъ какъ Разу, изъ корпуса Евгенія, взялъ „стрѣлы Багратіона“. Было 10 часовъ утра. Въ этотъ моментъ битва могла бы быть рѣшена, если бы Наполеонъ внялъ Нею и Мюрату, которые совѣтовали направить энергичную атаку по лощинѣ у Семеновскаго, гдѣ представлялась возможность разрѣзать русскую армію пополамъ и прорвать ея центръ. Они просили у императора разрѣшенія пустить въ дѣло резервы. Излишнее, можетъ быть, благоразуміе заставило его отказать имъ въ этомъ.
Тогда русскіе въ свою очередь повели рѣшительное наступленіе. Они массами бросились на захваченныя французами укрѣпленія, отбили обратно большой редутъ, атаковали „стрѣлы Багратіона“, но тутъ были отбиты Неемъ и Мюратомъ. Послѣдніе собрались было снова взять большой редутъ, но тутъ смѣлое нападеніе платовскихъ казаковъ и кавалеріи Уварова со стороны Бородина встревожило французскую армію и заставило отказаться отъ атаки. Когда казаковъ прогнали изъ Бородина, когда получено было извѣстіе о занятіи Понятовскимъ утицкихъ высотъ, — большой редутъ снова подвергся бѣшеному нападанію. Коленкуръ съ тремя полками кирасиръ и двумя полками карабинеровъ очистилъ лощину села Семеновскаго, бросился на большой редутъ, изрубилъ тамъ пѣхоту Лихачева, но и самъ палъ, сраженный на смерть, въ тотъ самый моментъ, когда Евгеній взбирался на парапетъ, рубя русскихъ артиллеристовъ и пѣхотинцевъ. По сю сторону редута дѣло кончилось бѣшеной схваткой французскихъ кирасиръ съ русской конной гвардіей.
Было три съ половиной часа. Сбитая со всѣхъ позицій, прикрывавшихъ ея фронтъ, тѣснимая одновременно и съ фронта и съ лѣваго фланга, — ибо французская армія образовала въ это время изломанную подъ прямымъ угломъ линію, — русская армія отошла къ деревнямъ Псарёву и Князькову, нашла здѣсь другіе редуты и остановилась густыми массами. Генералы просили Наполеона выпустить для довершенія побѣды гвардію, которая насчитывала 18.000 сабель и штыковъ и еще не вступала въ бой. Наполеонъ отказалъ; онъ не хотѣлъ отдавать ее „на уничтоженіе“, находясь въ 800 миляхъ отъ Франціи. Онъ удовольствовался энергичнѣйшей канонадой изъ 400 артиллерійскихъ орудій по скученнымъ массамъ русскихъ; „коли имъ еще хочется, всыпьте имъ“, говорилъ онъ. Только ночь спасла русскую армію.
Потери съ обѣихъ сторонъ были огромны: со стороны французовъ 30.000 человѣкъ, изъ нихъ тысячъ 9—10 убитыхъ; со стороны русскихъ 60.000 человѣкъ, не считая 10—12 тысячъ пропавшихъ безъ вѣсти. У французовъ убито было три дивизіонныхъ
и вестфальцами Жюно. На французском правом фланге, против трех стрел Багратиона — Даву со своими дивизиями Компана и Дезе. На крайнем правом фланге, против Утицы — Понятовский с поляками. Позади французской боевой линии — кавалерия Мюрата. В резерве — императорская гвардия.
Обе армии отдыхали весь день 6 сентября. Русские молились, причащались, преклонялись перед чудотворными иконами, которые привезли из Москвы и носили крестным ходом по фронту армии; русские были «печальны, ожесточены, полны решимости умереть» (Тьер). 7-го бой завязался с 5 часов утра. Он начался страшной канонадой, слышной на двадцать миль вокруг вплоть до самой Москвы. Затем началось наступательное движение французских войск. Вице-король Евгений взял Бородино. Даву вместе со своими помощниками бросился на большой редут, но здесь дивизионный генерал Компан был ранен, сам Даву сброшен с коня и контужен. Его сменили Ней и Евгений, которые взяли укрепление в штыки, между тем как Разу, из корпуса Евгения, взял «стрелы Багратиона». Было 10 часов утра. В этот момент битва могла бы быть решена, если бы Наполеон внял Нею и Мюрату, которые советовали направить энергичную атаку по лощине у Семёновского, где представлялась возможность разрезать русскую армию пополам и прорвать её центр. Они просили у императора разрешения пустить в дело резервы. Излишнее, может быть, благоразумие заставило его отказать им в этом.
Тогда русские в свою очередь повели решительное наступление. Они массами бросились на захваченные французами укрепления, отбили обратно большой редут, атаковали «стрелы Багратиона», но тут были отбиты Неем и Мюратом. Последние собрались было снова взять большой редут, но тут смелое нападение платовских казаков и кавалерии Уварова со стороны Бородина встревожило французскую армию и заставило отказаться от атаки. Когда казаков прогнали из Бородина, когда получено было известие о занятии Понятовским утицких высот, — большой редут снова подвергся бешеному нападанию. Коленкур с тремя полками кирасир и двумя полками карабинеров очистил лощину села Семеновского, бросился на большой редут, изрубил там пехоту Лихачева, но и сам пал, сраженный насмерть, в тот самый момент, когда Евгений взбирался на парапет, рубя русских артиллеристов и пехотинцев. По сю сторону редута дело кончилось бешеной схваткой французских кирасир с русской конной гвардией.
Было три с половиной часа. Сбитая со всех позиций, прикрывавших её фронт, теснимая одновременно и с фронта и с левого фланга, — ибо французская армия образовала в это время изломанную под прямым углом линию, — русская армия отошла к деревням Псарёву и Князькову, нашла здесь другие редуты и остановилась густыми массами. Генералы просили Наполеона выпустить для довершения победы гвардию, которая насчитывала 18.000 сабель и штыков и еще не вступала в бой. Наполеон отказал; он не хотел отдавать ее «на уничтожение», находясь в 800 милях от Франции. Он удовольствовался энергичнейшей канонадой из 400 артиллерийских орудий по скученным массам русских; «коли им еще хочется, всыпьте им», говорил он. Только ночь спасла русскую армию.
Потери с обеих сторон были огромны: со стороны французов 30.000 человек, из них тысяч 9—10 убитых; со стороны русских 60.000 человек, не считая 10—12 тысяч пропавших без вести. У французов убито было три дивизионных
