Европа въ теченіе нѣсколькихъ мѣсяцевъ могла вѣрить въ сохраненіе мира. Она снова впала въ тревогу послѣ сцены, которую Наполеонъ сдѣлалъ старому князю Куракину 15 августа 1811 года во время торжественнаго пріема дипломатическаго корпуса: „Я не настолько глупъ, чтобы думать, будто васъ такъ занимаетъ Ольденбургъ. Я вижу ясно, что дѣло тутъ въ Польшѣ. Вы приписываете мнѣ различные проекты въ пользу Польши; я начинаю вѣрить, что вы сами собираетесь завладѣть ею… Даже если бы ваши войска стояли лагеремъ на высотахъ Монмартра, я не уступлю ни пяди варшавской территоріи“.
Русскій ультиматумъ; разрывъ. — Лористонъ былъ хорошо принятъ Александромъ, который снова подтвердилъ свое желаніе поддерживать миръ и даже союзъ. Царь изъявилъ готовность выполнить условія Тильзитскаго договора; онъ допуститъ существованіе великаго герцогства Варшавскаго, лишь бы только это не было началомъ возстановленія Польши; онъ станетъ соблюдать континентальную блокаду, только бы ему не запрещали торговыхъ сношеній съ американцами и другими нейтральными государствами. Въ этомъ пунктѣ царь былъ непреклоненъ. „Я скорѣе готовъ вынести десятилѣтнюю войну, удалиться въ Сибирь, чѣмъ принять для Россіи условія, въ какихъ находятся сейчасъ Австрія и Пруссія“ (февраль 1812 года). А нѣсколько дней спустя Наполеонъ твердилъ Чернышеву: „Это дурная шутка — думать, будто есть американскія суда… всѣ они англійскія!“ Теперь онъ уже указывалъ ему на сосредоточеніе своихъ войскъ на Одерѣ и на свои аванпосты по Вислѣ. Онъ прибавилъ: „Такая война изъ-за дамскихъ грѣшковъ!“ Отвѣтомъ царя явился ультиматумъ, заготовленный уже съ октября 1811 года; Куракину поручено было вручить его 27 апрѣля 1812 года. Александръ требовалъ оставленія шведской Помераніи и ликвидаціи французскихъ затрудненій со Швеціей; оставленія прусскихъ владѣній; сокращенія данцигскаго гарнизона; разрѣшенія торговли съ нейтральными государствами. Въ случаѣ принятія Франціей этихъ предварительныхъ условій, царь изъявлялъ готовность вести переговоры о вознагражденіи за Ольденбургъ и объ измѣненіи русскихъ тарифовъ, прилагаемыхъ къ французскимъ товарамъ. Но вотъ незадолго до этого времени въ Парижѣ въ квартирѣ Чернышева произведенъ былъ обыскъ, который далъ ясныя улики въ томъ, что Чернышевъ добылъ секретныя бумаги, подкупивъ одного служащаго въ военномъ министерствѣ, нѣкоего Мишеля. 13 апрѣля послѣдній предсталъ передъ сенскимъ судомъ присяжныхъ. Онъ приговоренъ былъ къ смерти и казненъ. Понятно, что послѣ осужденія Мишеля, т.-е. послѣ „заочнаго“ осужденія Россіи аудіенція 27 апрѣля, во время которой Куракинъ передалъ Наполеону ультиматумъ, была одной изъ самыхъ бурныхъ: „Вы дворянинъ, — кричалъ Наполеонъ, — какъ вы смѣете дѣлать мнѣ подобныя предложенія?.. Вы поступаете, какъ Пруссія передъ Іеной“.
Александръ такъ мало разсчитывалъ на принятіе своего ультиматума, что 22 апрѣля онъ покинулъ Петербургъ и отправился къ арміи. Давно уже онъ окружалъ себя всѣми, кто въ Европѣ такъ или иначе ненавидѣлъ Наполеона. Тутъ были: шведъ Армфельдъ, нѣмцы Пфуль, Вольцогенъ, Винцингероде, эльзасецъ Анштетъ, пьемонтецъ Мишо, итальянецъ Паулуччи, корсиканецъ Поццо ди Борго, британскій агентъ Робертъ Уильсонъ. 12 іюня въ Россію прибылъ баронъ фонъ-Штейнъ. Эти иностранцы образовали военную партію, еще болѣе непримиримую, чѣмъ самые ярые русскіе.
Договоры Наполеона съ Пруссіей и Австріей. — Пруссія предложила Наполеону 100.000 человѣкъ, попросивъ за это лишь
Европа в течение нескольких месяцев могла верить в сохранение мира. Она снова впала в тревогу после сцены, которую Наполеон сделал старому князю Куракину 15 августа 1811 года во время торжественного приема дипломатического корпуса: «Я не настолько глуп, чтобы думать, будто вас так занимает Ольденбург. Я вижу ясно, что дело тут в Польше. Вы приписываете мне различные проекты в пользу Польши; я начинаю верить, что вы сами собираетесь завладеть ею… Даже если бы ваши войска стояли лагерем на высотах Монмартра, я не уступлю ни пяди варшавской территории».
Русский ультиматум; разрыв. — Лористон был хорошо принят Александром, который снова подтвердил свое желание поддерживать мир и даже союз. Царь изъявил готовность выполнить условия Тильзитского договора; он допустит существование великого герцогства Варшавского, лишь бы только это не было началом восстановления Польши; он станет соблюдать континентальную блокаду, только бы ему не запрещали торговых сношений с американцами и другими нейтральными государствами. В этом пункте царь был непреклонен. «Я скорее готов вынести десятилетнюю войну, удалиться в Сибирь, чем принять для России условия, в каких находятся сейчас Австрия и Пруссия» (февраль 1812 года). А несколько дней спустя Наполеон твердил Чернышёву: «Это дурная шутка — думать, будто есть американские суда… все они английские!» Теперь он уже указывал ему на сосредоточение своих войск на Одере и на свои аванпосты по Висле. Он прибавил: «Такая война из-за дамских грешков!» Ответом царя явился ультиматум, заготовленный уже с октября 1811 года; Куракину поручено было вручить его 27 апреля 1812 года. Александр требовал оставления шведской Померании и ликвидации французских затруднений со Швецией; оставления прусских владений; сокращения данцигского гарнизона; разрешения торговли с нейтральными государствами. В случае принятия Францией этих предварительных условий, царь изъявлял готовность вести переговоры о вознаграждении за Ольденбург и об изменении русских тарифов, прилагаемых к французским товарам. Но вот незадолго до этого времени в Париже в квартире Чернышёва произведен был обыск, который дал ясные улики в том, что Чернышёв добыл секретные бумаги, подкупив одного служащего в военном министерстве, некоего Мишеля. 13 апреля последний предстал перед сенским судом присяжных. Он приговорен был к смерти и казнен. Понятно, что после осуждения Мишеля, т. е. после «заочного» осуждения России аудиенция 27 апреля, во время которой Куракин передал Наполеону ультиматум, была одной из самых бурных: «Вы дворянин, — кричал Наполеон, — как вы смеете делать мне подобные предложения?.. Вы поступаете, как Пруссия перед Йеной».
Александр так мало рассчитывал на принятие своего ультиматума, что 22 апреля он покинул Петербург и отправился к армии. Давно уже он окружал себя всеми, кто в Европе так или иначе ненавидел Наполеона. Тут были: швед Армфельд, немцы Пфуль, Вольцоген, Винцингероде, эльзасец Анштет, пьемонтец Мишо, итальянец Паулуччи, корсиканец Поццо ди Борго, британский агент Роберт Уильсон. 12 июня в Россию прибыл барон фон-Штейн. Эти иностранцы образовали военную партию, еще более непримиримую, чем самые ярые русские.
Договоры Наполеона с Пруссией и Австрией. — Пруссия предложила Наполеону 100.000 человек, попросив за это лишь
