Но такъ какъ для полученія желѣзно-дорожной концессіи нужны были не только деньги, но и личный кредитъ и вліятельность, и дѣло даже при этихъ условіяхъ было сопряжено съ значительными трудностями, то, само собою разумѣется, не всѣ алчущіе денегъ и жаждущіе предпріятій могли подвизаться на благодарномъ поприщѣ желѣзно-дорожнаго учредительства; вслѣдствіе этого многіе набрасывались на другаго рода предпріятія, а такъ какъ тутъ, къ сожалѣнію, не было такого строгаго государственнаго контроля, то спекуляціи въ этихъ сферахъ должны были развиться еще шире, хотя и при учрежденіи банковъ ядромъ всего дѣла была нажива отъ учредительства и отъ выпуска бумагъ.
Изъ этого произошелъ знаменитый „крахъ“, который, по крайней мѣрѣ, имѣлъ то хорошее послѣдствіе, что банки, вызванные учредительской горячкой, закончили свое существованіе, между тѣмъ какъ многія изъ нашихъ чахоточныхъ желѣзно-дорожныхъ предпріятій до сихъ поръ сидятъ у насъ на шеѣ.
Было еще одно важное зло, которое повлекли за собою новѣйшія желѣзно-дорожныя предпріятія, помимо бѣгло указаннаго нами выше нравственнаго разложенія, постигшаго высшіе классы общества; зло это состояло въ томъ, что учредители и главные подрядчики, послѣ того, какъ постройка была окончена, занимали мѣста и въ правленіяхъ уже открытыхъ для эксплуатаціи желѣзныхъ дорогъ. Эти господа знали очень хорошо, что созданная ими желѣзная дорога, уже съ самаго начала, благодаря страшному вздорожанію капитала, представляли собою предпріятіе вполнѣ несостоятельное; но для нихъ, при основаніи предпріятія, дѣло было не въ доходности дороги, а въ томъ, чтобы сунуть себѣ въ карманъ прибыль отъ выпуска акцій и крупные могарычи отъ подряда; теперь же они, лишь изъ политичныхъ соображеній и формы ради, сохраняли связь съ дѣломъ, въ которомъ они почти, или вовсе не были заинтересованы. Самое большее, если они въ качествѣ членовъ правленія проявляли свою дѣятельность и заботливость тѣмъ, что, въ виду скудныхъ доходовъ съ дороги, старались поурѣзать расходы эксплуатаціи всюду, гдѣ только могли, и дѣлали это не только въ ущербъ служащимъ, но и къ серьезному вреду публики.
Отъ лицъ, стоящихъ во главѣ эксплуатаціи дороги, также какъ отъ высшихъ и низшихъ членовъ служебнаго персонала не можетъ укрыться плохое положеніе предпріятія, и послѣдствіемъ этого бываетъ то, что всякая охота къ дѣлу и всякая добросовѣстность въ отношеніи къ нему пропадаютъ. Въ скоромъ времени и всѣ служащіе начинаютъ относиться къ своимъ обязанностямъ такъ же, какъ и чины правленія; все дѣло переходитъ въ комедію, которая продолжаетъ разыгрываться въ рамкахъ, указанныхъ ей инструкціей, но въ которой каждый изъ участниковъ норовитъ по возможности сократить или употребить во зло свою роль. Объ усердіи и о добросовѣстности въ исполненіи долга тутъ также мало можетъ быть рѣчи, какъ и объ уваженіи къ высшему на-
Но так как для получения железнодорожной концессии нужны были не только деньги, но и личный кредит и влиятельность, и дело даже при этих условиях было сопряжено с значительными трудностями, то, само собою разумеется, не все алчущие денег и жаждущие предприятий могли подвизаться на благодарном поприще железнодорожного учредительства; вследствие этого многие набрасывались на другого рода предприятия, а так как тут, к сожалению, не было такого строгого государственного контроля, то спекуляции в этих сферах должны были развиться еще шире, хотя и при учреждении банков ядром всего дела была нажива от учредительства и от выпуска бумаг.
Из этого произошел знаменитый «крах», который по крайней мере имел то хорошее последствие, что банки, вызванные учредительской горячкой, закончили свое существование, между тем как многие из наших чахоточных железнодорожных предприятий до сих пор сидят у нас на шее.
Было еще одно важное зло, которое повлекли за собою новейшие железнодорожные предприятия, помимо бегло указанного нами выше нравственного разложения, постигшего высшие классы общества; зло это состояло в том, что учредители и главные подрядчики, после того как постройка была окончена, занимали места и в правлениях уже открытых для эксплуатации железных дорог. Эти господа знали очень хорошо, что созданная ими железная дорога уже с самого начала, благодаря страшному вздорожанию капитала, представляла собою предприятие вполне несостоятельное, но для них при основании предприятия дело было не в доходности дороги, а в том, чтобы сунуть себе в карман прибыль от выпуска акций и крупные магарычи от подряда; теперь же они, лишь из политичных соображений и формы ради, сохраняли связь с делом, в котором они почти или вовсе не были заинтересованы. Самое большее, если они в качестве членов правления проявляли свою деятельность и заботливость тем, что ввиду скудных доходов с дороги старались поурезать расходы эксплуатации всюду, где только могли, и делали это не только в ущерб служащим, но и к серьезному вреду публики.
От лиц, стоящих во главе эксплуатации дороги, так же как от высших и низших членов служебного персонала, не может укрыться плохое положение предприятия, и последствием этого бывает то, что всякая охота к делу и всякая добросовестность в отношении к нему пропадают. В скором времени и все служащие начинают относиться к своим обязанностям так же, как и чины правления; все дело переходит в комедию, которая продолжает разыгрываться в рамках, указанных ей инструкцией, но в которой каждый из участников норовит по возможности сократить или употребить во зло свою роль. Об усердии и о добросовестности в исполнении долга тут так же мало может быть речи, как и об уважении к высшему на-
