и даже газеты въ отдѣлѣ объявленій представляли арену, на которой въ дикомъ хаосѣ сталкивались разумныя воззрѣнія и сумасбродныя фантазіи.
23 ноября рѣшено было учрежденіе союза для дисконтированія векселей подъ гарантіи. Уже къ вечеру того же дня подписка на это учрежденіе достигла 14 милліоновъ марокъ ассигнаціями, изъ которыхъ 10% подлежали немедленной оплатѣ. 24 числа союзъ открылъ свою дѣятельность; но уже нѣсколько дней спустя оказалось, что средства его недостаточны для противодѣйствія кризису, такъ какъ векселя, не имѣвшіе на себѣ бланковой надписи союза, нельзя было болѣе ни подъ какимъ видомъ сбыть съ рукъ. Послѣ того, какъ черезъ руки правленія прошло векселей на сумму въ 12 милліоновъ марокъ ассигнаціями, общество уже 28 ноября пріостановило свою дѣятельность, а въ половинѣ мая 1858 г. правленіе объявило участникамъ предпріятія, что изъ тѣхъ десяти процентовъ подписной суммы, которые были взнесены (впрочемъ, и этотъ взносъ былъ произведенъ не сполна) — половина имѣется на лицо; а остальная половина быть можетъ еще будетъ отчасти спасена.
Послѣ того какъ союзъ для дисконтированья векселей оказался недостаточнымъ, а недовѣріе между тѣмъ такъ разрослось, что векселя перестали приниматься вовсе, одинъ человѣкъ попробовалъ противоставить урагану свои единичныя усилія: Карлъ Гейне, сынъ незабвеннаго въ Гамбургѣ Соломона Гейне, вызвался на биржѣ 28 ноября дисконтировать каждому маклеру векселей на сумму до 20,000 марокъ ассигнаціями. Не прошло и часу, какъ у него оказалось въ рукахъ учтенныхъ векселей на 1,000,000 марокъ ассигнаціями. Благодарные маклера почтили его за это безпримѣрной демонстраціей и огласили зданіе биржи троекратнымъ „ура“ въ честь его. Но и это самоотверженіе, — потому что это было дѣйствительно самоотверженіе со стороны Гейне, отказывавшаго, даже, свои собственные векселя, — могло остановить смятеніе лишь на одну минуту; потребность въ учетѣ была слишкомъ велика, уже на слѣдующій день банкротства возобновились и послѣдовали одинъ за другимъ.
27 ноября городскимъ совѣтомъ и собраніемъ потомственныхъ гражданъ была рѣшена новая мѣра — учрежденіе кассы, которая выдавала бы ссуды подъ залогъ товаровъ. То было ссудное учрежденіе съ капиталомъ отъ 10 до 15 милліоновъ марокъ ассигнаціями; ссуды свои оно производило посредствомъ соло векселей на гамбургскую городскую кассу (какъ видитъ читатель, это было полнѣйшее подражаніе мѣрамъ 1799), подлежавшихъ уплатѣ не позднѣе конца іюля 1858 г.; въ обезпеченье оно принимало товары и солидныя бумаги и выдавало ссуду не свыше двухъ третей той суммы, въ которую они были оцѣнены. Заемщикамъ предоставлялось уже самимъ превращать въ деньги полученные ими векселя на городскую кассу. Въ первыя двѣ недѣли эти бумаги лишь съ трудомъ удавалось реализировать, не взирая на то, что въ этомъ моментѣ наибольшаго разгара кризиса запасъ серебра въ банкѣ дошелъ до
и даже газеты в отделе объявлений представляли арену, на которой в диком хаосе сталкивались разумные воззрения и сумасбродные фантазии.
23 ноября решено было учреждение союза для дисконтирования векселей под гарантии. Уже к вечеру того же дня подписка на это учреждение достигла 14 миллионов марок ассигнациями, из которых 10% подлежали немедленной оплате. 24-го числа союз открыл свою деятельность, но уже несколько дней спустя оказалось, что средства его недостаточны для противодействия кризису, так как векселя, не имевшие на себе бланковой надписи союза, нельзя было более ни под каким видом сбыть с рук. После того, как через руки правления прошло векселей на сумму в 12 миллионов марок ассигнациями, общество уже 28 ноября приостановило свою деятельность, а в половине мая 1858 г. правление объявило участникам предприятия, что из тех десяти процентов подписной суммы, которые были внесены (впрочем, и этот взнос был произведен не сполна) — половина имеется налицо, а остальная половина, быть может, еще будет отчасти спасена.
После того как союз для дисконтирования векселей оказался недостаточным, а недоверие между тем так разрослось, что векселя перестали приниматься вовсе, один человек попробовал противопоставить урагану свои единичные усилия: Карл Гейне, сын незабвенного в Гамбурге Соломона Гейне, вызвался на бирже 28 ноября дисконтировать каждому маклеру векселей на сумму до 20 000 марок ассигнациями. Не прошло и часу, как у него оказалось в руках учтенных векселей на 1 000 000 марок ассигнациями. Благодарные маклера почтили его за это беспримерной демонстрацией и огласили здание биржи троекратным «ура» в честь его. Но и это самоотвержение, — потому что это было действительно самоотвержение со стороны Гейне, отказывавшего даже свои собственные векселя, — могло остановить смятение лишь на одну минуту; потребность в учете была слишком велика, уже на следующий день банкротства возобновились и последовали один за другим.
27 ноября городским советом и собранием потомственных граждан была решена новая мера — учреждение кассы, которая выдавала бы ссуды под залог товаров. То было ссудное учреждение с капиталом от 10 до 15 миллионов марок ассигнациями; ссуды свои оно производило посредством соло векселей на гамбургскую городскую кассу (как видит читатель, это было полнейшее подражание мерам 1799), подлежавших уплате не позднее конца июля 1858 г.; в обеспечение оно принимало товары и солидные бумаги и выдавало ссуду не свыше двух третей той суммы, в которую они были оценены. Заемщикам предоставлялось уже самим превращать в деньги полученные ими векселя на городскую кассу. В первые две недели эти бумаги лишь с трудом удавалось реализовать, невзирая на то, что в этом моменте наибольшего разгара кризиса запас серебра в банке дошел до
