дорогъ, переработали его большее количество, чѣмъ то, какое могло найти себѣ сбытъ на рынкѣ. Такъ какъ для мануфактурныхъ товаровъ существуютъ болѣе долгіе сроки кредита, чѣмъ какой принятъ въ другихъ отрасляхъ торговли, то фабриканты бывали нерѣдко вынуждены продавать готовые продукты лишь бездѣлицею дороже того, во что обошлась имъ самимъ покупка необработаннаго хлопка. Этого послѣдняго ими было потреблено въ теченіе года, заканчивавшагося въ сентябрѣ 1857 г, — до 840,000 тюковъ, — между тѣмъ, какъ въ 1856 г. было переработано хлопка лишь 788,000 тюковъ, — и притомъ, за эту массу хлопка они переплатили 50-ю процентами дороже, чѣмъ въ предшествующемъ году. Въ Англіи дѣйствовали осторожнѣе и въ томъ же 1857 г. пріобрѣли американскаго хлопка всего 1,428,820 тюковъ, между тѣмъ, какъ въ 1856 г. его было куплено 1,921,386 тюковъ. Итакъ, въ тотъ самый періодъ, когда Англія уменьшила потребленіе хлопка на 492,516 тюковъ, американскія фабрики увеличили его на 52,000 тюковъ.
Особенно жестоко отозвался кризисъ на мастерахъ золотыхъ и серебряныхъ издѣлій и на сельскихъ хозяевахъ. Жатва 1857 г. превосходила изобиліемъ всѣ жатвы предшествовавшихъ годовъ; между тѣмъ, какъ разъ въ это время, вслѣдствіе такого же благопріятнаго результата жатвы въ Европѣ, сбытъ хлѣба въ послѣднюю часть свѣта почти совершенно прекратился, такъ что производитель западныхъ штатовъ, надѣявшійся получить по 2 доллара за мѣру (bushel), едва могъ выручить 1 долларъ за мѣру. Вслѣдствіе этого, какъ утверждаютъ, въ Америкѣ очутилось 400,000 шеффелей хлѣба, сваленными въ магазины, — количество, представляющее полный годовой сборъ жатвы.
Въ одномъ Нью-Іоркѣ въ различныхъ отрасляхъ производства очутилось безъ работы до 30,000 работниковъ; при-этомъ, тамъ и здѣсь произошли волненія, возбудившія было серьезныя опасенія, которыя, однако, впослѣдствіи не оправдались. Государственные доходы также понесли значительный ущербъ.
На нравы и образъ жизни населенія кризисъ имѣлъ вообще благодѣтельное дѣйствіе. Роскошь внезапно исчезла и во всѣхъ классахъ стало замѣтно стремленіе ограничить свои расходы и соблюдать во всемъ строгую экономію; въ стремленіи этомъ женщины подавали добрый примѣръ. „Бѣднякъ, гласитъ вышеназванный отчетъ, носитъ теперь свое платье вдвое долѣе, чѣмъ прежде, а богачъ не даетъ болѣе баловъ и обѣдовъ и не держатъ экипажей [1]. Счетъ мясника издателя газеты New-York-express, живущаго въ модной 5-й аллеѣ, уменьшился до 7 долларовъ въ мѣсяцъ, какъ не устаетъ доводить о томъ до
- ↑ Жаль только, что отчетъ не упоминаетъ, какими соотвѣтственными экономическими сокращеніями отзывалось это «нравственно-благодѣтельное» похмѣлье въ чужомъ пиру на обѣдѣ бѣдняка.
дорог, переработали его большее количество, чем то, какое могло найти себе сбыт на рынке. Так как для мануфактурных товаров существуют более долгие сроки кредита, чем какой принят в других отраслях торговли, то фабриканты бывали нередко вынуждены продавать готовые продукты лишь безделицею дороже того, во что обошлась им самим покупка необработанного хлопка. Этого последнего ими было потреблено в течение года, заканчивавшегося в сентябре 1857 г, до 840 000 тюков, между тем как в 1856 г. было переработано хлопка лишь 788 000 тюков, и притом за эту массу хлопка они переплатили пятьюдесятью процентами дороже, чем в предшествующем году. В Англии действовали осторожнее и в том же 1857 г. приобрели американского хлопка всего 1 428 820 тюков, между тем как в 1856 г. его было куплено 1 921 386 тюков. Итак, в тот самый период, когда Англия уменьшила потребление хлопка на 492 516 тюков, американские фабрики увеличили его на 52 000 тюков.
Особенно жестоко отозвался кризис на мастерах золотых и серебряных изделий и на сельских хозяевах. Жатва 1857 г. превосходила изобилием все жатвы предшествовавших годов; между тем как раз в это время, вследствие такого же благоприятного результата жатвы в Европе, сбыт хлеба в последнюю часть света почти совершенно прекратился, так что производитель западных штатов, надеявшийся получить по 2 доллара за меру (bushel), едва мог выручить 1 доллар за меру. Вследствие этого, как утверждают, в Америке очутилось 400 000 шефелей хлеба, сваленными в магазины, — количество, представляющее полный годовой сбор жатвы.
В одном Нью-Йорке в различных отраслях производства очутилось без работы до 30 000 работников; при этом там и здесь произошли волнения, возбудившие было серьезные опасения, которые, однако, впоследствии не оправдались. Государственные доходы также понесли значительный ущерб.
На нравы и образ жизни населения кризис имел вообще благодетельное действие. Роскошь внезапно исчезла, и во всех классах стало заметно стремление ограничить свои расходы и соблюдать во всем строгую экономию; в стремлении этом женщины подавали добрый пример. «Бедняк, — гласит вышеназванный отчет, — носит теперь свое платье вдвое долее, чем прежде, а богач не дает более балов и обедов и не держат экипажей[1]. Счет мясника издателя газеты New York Express, живущего в модной пятой аллее, уменьшился до 7 долларов в месяц, как не устает доводить о том до- ↑ Жаль только, что отчет не упоминает, какими соответственными экономическими сокращениями отзывалось это «нравственно-благодетельное» похмелье в чужом пиру на обеде бедняка.
