таломъ. Когда золота не хватило, она пускала въ ходъ суррогатъ, — бумажныя деньги и векселя. Предпринимали постройки желѣзныхъ дорогъ въ гигантскихъ размѣрахъ, всюду разработывали минеральныя богатства и строили фабрики. Но при-этомъ забывали, что не золотые и не бумажные доллары кормятъ работниковъ, которые исполняютъ земляные работы, дѣлаютъ рельсы и изготовляютъ разнообразные сырые матеріалы и орудія, требующіеся для исполненія всѣхъ этихъ предпріятій; забывали, что деньги суть лишь представитель и орудіе для обмѣна капитала, а не самый капиталъ; забывали, что послѣдній состоитъ изъ продуктовъ, необходимыхъ для сущестованія, и изъ орудій производства, посредствомъ которыхъ работники, осуществляющіе новое предпріятіе, должны быть прокармливаемы и вооружены для цѣлей производства; забывали, наконецъ, что дѣйствительный запасъ капитала, въ этой реальной его формѣ, не такъ великъ, какъ можно было предполагать, судя по новосозданнымъ денежнымъ запасамъ.
Никогда антагонизмъ между частнымъ и общегосударственнымъ интересомъ и противоположность между частнымъ и національнымъ богатствомъ не выступали такъ рѣзко, какъ въ эту эпоху. Частныя лица могутъ обогащаться черезъ умноженіе денегъ, но государства — нѣтъ; частныя лица могутъ выигрывать отъ рискованныхъ спекуляцій, причиняющихъ убытки другимъ, государства же нѣтъ. Вся совокупность общества можетъ извлекать пользу лишь изъ реальнаго производства, но отнюдь не изъ фиктивныхъ предпріятій. Но въ сѣверной Америкѣ частный интересъ шелъ впереди общегосударственнаго интереса, а потому спекуляція развивалась съ самою необузданною силою и не знала границъ. Безъ сомнѣнія, было осуществлено много серьезныхъ и полезныхъ предпріятій, но этимъ спекуляція не ограничивалась; разъ отвѣдавъ прелестей наживы, она не знала удержу. Вскорѣ перестали довольствоваться настоящимъ и начали эсконтировать будущее. Приступили, какъ пишетъ нью-іоркскій корреспондентъ Allgemeine Zeitung, „къ самымъ дерзкимъ предпріятіямъ. Стали прокладывать желѣзныя дороги черезъ пустыни, гдѣ никакихъ торговыхъ сношеній не могло существовать; стали строить города въ мѣстностяхъ съ безплодною почвою, заводить пароходныя сообщенія тамъ, гдѣ никакой прибыли отъ этого нельзя было ожидать, устраивать банки, не обезпеченные наличнымъ капиталомъ“. Приступали къ разработкѣ минеральныхъ богатствъ, не заручившись рынками для сбыта добытыхъ произведеній, строили фабрики и лишь послѣ того, какъ онѣ были выстроены, открывали, что рабочихъ для нихъ негдѣ достать, или что имъ не подъ силу выносить конкуренцію европейскихъ продуктовъ. Въ то же время, роскошь, развивавшаяся съ каждымъ днемъ все болѣе и болѣе, поощряла иностранныхъ торговцевъ наводнять Америку своими продуктами, такъ что наплывъ послѣднихъ сталъ вдвое превышать дѣйствительно существовавшую на нихъ потребность.
талом. Когда золота не хватило, она пускала в ход суррогат — бумажные деньги и вексели. Предпринимали постройки железных дорог в гигантских размерах, всюду разрабатывали минеральные богатства и строили фабрики. Но при этом забывали, что не золотые и не бумажные доллары кормят работников, которые исполняют земляные работы, делают рельсы и изготовляют разнообразные сырые материалы и орудия, требующиеся для исполнения всех этих предприятий; забывали, что деньги суть лишь представитель и орудие для обмена капитала, а не самый капитал; забывали, что последний состоит из продуктов, необходимых для существования, и из орудий производства, посредством которых работники, осуществляющие новое предприятие, должны быть прокармливаемы и вооружены для целей производства; забывали, наконец, что действительный запас капитала в этой реальной его форме не так велик, как можно было предполагать, судя по новосозданным денежным запасам.
Никогда антагонизм между частным и общегосударственным интересом и противоположность между частным и национальным богатством не выступали так резко, как в эту эпоху. Частные лица могут обогащаться через умножение денег, но государства — нет; частные лица могут выигрывать от рискованных спекуляций, причиняющих убытки другим, государства же нет. Вся совокупность общества может извлекать пользу лишь из реального производства, но отнюдь не из фиктивных предприятий. Но в Северной Америке частный интерес шел впереди общегосударственного интереса, а потому спекуляция развивалась с самою необузданною силою и не знала границ. Без сомнения, было осуществлено много серьезных и полезных предприятий, но этим спекуляция не ограничивалась; раз отведав прелестей наживы, она не знала удержу. Вскоре перестали довольствоваться настоящим и начали эсконтировать будущее. Приступили, как пишет нью-йоркский корреспондент «Allgemeine Zeitung», «к самым дерзким предприятиям. Стали прокладывать железные дороги через пустыни, где никаких торговых сношений не могло существовать; стали строить города в местностях с бесплодною почвою, заводить пароходные сообщения там, где никакой прибыли от этого нельзя было ожидать, устраивать банки, не обеспеченные наличным капиталом». Приступали к разработке минеральных богатств, не заручившись рынками для сбыта добытых произведений, строили фабрики и лишь после того, как они были выстроены, открывали, что рабочих для них негде достать, или что им не под силу выносить конкуренцию европейских продуктов. В то же время роскошь, развивавшаяся с каждым днем все более и более, поощряла иностранных торговцев наводнять Америку своими продуктами, так что наплыв последних стал вдвое превышать действительно существовавшую на них потребность.
