первый натискъ миновался. Хотя доводы, приводимые сэромъ Чарльзомъ Удомъ, и заслуживаютъ вниманія, тѣмъ не менѣе, нельзя не замѣтить, что онъ забылъ упомянуть, что пагубная беспечность правленія банка, натворившая все зло, была вызвана не чѣмъ инымъ, какъ Пилевскимъ закономъ, который воображалъ замѣнить человѣческій разумъ машиннымъ механизмомъ, вслѣдствіе чего банковые директора болѣе полагались на ходъ этого механизма, чѣмъ на собственный разумъ.
Безпечность, проявлявшаяся въ эти дни, была такъ велика, что тронная рѣчь, которою была закрыта парламентская сессія 23 іюля 1847 г., хотя и упоминала о нуждѣ, вызванной общимъ вздорожаніемъ продуктовъ, тѣмъ неменѣе, ни единымъ словомъ не проговаривалась объ опасностяхъ, которымъ подвергался торговый міръ, опасностяхъ, нависшихъ, между тѣмъ, надъ нимъ, подобно грозовымъ тучамъ. Торговые люди считали себя столь далекими отъ всякихъ невзгодъ, что еще въ концѣ іюля, когда бумаги утвержденнаго государственнаго долга пали съ 94, какъ они стояли въ январѣ, до 89—88, биржевые отчеты ликовали о блистательномъ положеніи денежнаго рынка.
Въ маѣ 1847 г., вслѣдствіе благопріятнаго состоянія хлѣбныхъ посѣвовъ, цѣны на хлѣбъ начали быстро падать, и такъ какъ то же стремленіе выказалось и на остальныхъ рынкахъ европейскаго материка, извѣстіе объ этомъ придало имъ въ Англій такую стремительную быстроту въ паденіи, что съ мая по сентябрь онѣ понизились со 102 шиллинговъ за четверть до 48 ш.
Изъ отчаянныхъ усилій торговыхъ отчетовъ того времени, старающихся, подъ вліяніемъ игроковъ на повышеніе, поколебать общую увѣренность въ благопріятномъ исходѣ жатвы, можно видѣть, что хлѣбные спекулянты не пренебрегали никакими средствами для удержанія цѣнъ на прежней высотѣ. Запасы хлѣба удерживались, наличныя деньги, требовавшіяся для уплаты по произведеннымъ закупкамъ, добывались посредствомъ дутыхъ вексельныхъ аферъ, — кредитъ банковъ напрягался до послѣдней степени.
Въ то же время, уплата процентовъ по португальскому займу была пріостановлена.
Съ половины іюля, когда были выплачены послѣднія пособія, назначенныя Ирландіи, и по закупкамъ хлѣба въ Америкѣ, простиравшимся по разсчету американцевъ до суммы въ 90,000,000 флориновъ, были произведены послѣднія уплаты наличными деньгами, запасъ наличныхъ денегъ въ англійскомъ банкѣ, въ особенности же резервный фондъ, началъ уменьшаться съ поражающей быстротою. Одновременно съ этимъ въ Парижѣ настала жестокая нужда въ деньгахъ, и курсы, особенно желѣзно-дорожныхъ акцій, пали очень сильно.
Удержать далѣе эфемерное зданіе отъ паденія нечего было и думать. Одинъ изъ хлѣбныхъ торговцевъ прекратилъ свои платежи. Правда, то былъ одинъ изъ самыхъ отчаянныхъ спекулянтовъ и одинъ изъ самыхъ небогатыхъ тор-
первый натиск миновался. Хотя доводы, приводимые сэром Чарльзом Удом, и заслуживают внимания, тем не менее нельзя не заметить, что он забыл упомянуть, что пагубная беспечность правления банка, натворившая все зло, была вызвана ничем иным, как Пилевским законом, который воображал заменить человеческий разум машинным механизмом, вследствие чего банковые директора более полагались на ход этого механизма, чем на собственный разум.
Беспечность, проявлявшаяся в эти дни, была так велика, что тронная речь, которою была закрыта парламентская сессия 23 июля 1847 года, хотя и упоминала о нужде, вызванной общим вздорожанием продуктов, тем не менее ни единым словом не проговаривалась об опасностях, которым подвергался торговый мир, опасностях, нависших между тем над ним, подобно грозовым тучам. Торговые люди считали себя столь далекими от всяких невзгод, что еще в конце июля, когда бумаги утвержденного государственного долга пали с 94, как они стояли в январе, до 89—88, биржевые отчеты ликовали о блистательном положении денежного рынка.
В мае 1847 года вследствие благоприятного состояния хлебных посевов цены на хлеб начали быстро падать, и так как то же стремление выказалось и на остальных рынках европейского материка, известие об этом придало им в Англии такую стремительную быстроту в падении, что с мая по сентябрь они понизились со 102 шиллингов за четверть до 48 шиллингов.
Из отчаянных усилий торговых отчетов того времени, старающихся под влиянием игроков на повышение поколебать общую уверенность в благоприятном исходе жатвы, можно видеть, что хлебные спекулянты не пренебрегали никакими средствами для удержания цен на прежней высоте. Запасы хлеба удерживались, наличные деньги, требовавшиеся для уплаты по произведенным закупкам, добывались посредством дутых вексельных афер, кредит банков напрягался до последней степени.
В то же время уплата процентов по португальскому займу была приостановлена.
С половины июля, когда были выплачены последние пособия, назначенные Ирландии и по закупкам хлеба в Америке, простиравшимся по расчету американцев до суммы в 90 000 000 флоринов, были произведены последние уплаты наличными деньгами, запас наличных денег в Английском банке, в особенности же резервный фонд, начал уменьшаться с поражающей быстротою. Одновременно с этим в Париже настала жестокая нужда в деньгах, и курсы, особенно железнодорожных акций, пали очень сильно.
Удержать далее эфемерное здание от падения нечего было и думать. Один из хлебных торговцев прекратил свои платежи. Правда, то был один из самых отчаянных спекулянтов и один из самых небогатых тор-
