Новый Государь, несмотря на свою молодость, обнаружилъ большую осмотрительность во внѣшнихъ дѣлахъ, которыми онъ любилъ заниматься самолично. Съ первыхъ же шаговъ царственной дѣятельности, у подозрительнаго отъ природы Александра I проявилось чувство, руководившее имъ и впослѣдствіи: съ одной стороны — стремленіе дать Европѣ твердо обезпеченный мирь, съ другой — недовѣріе къ французамъ вообще и къ главѣ ихъ правительства въ частности.
Въ инструкціи, разосланной нашимъ заграничнымъ миссіямъ, указывались слѣдующія главнѣйшія основанія внѣшней политики только что начавшагося царствованія: 1) Императоръ отказывается отъ всякихъ завоевательныхъ замысловъ и увеличенія своего государства; 2) будетъ держаться политики невмѣшательства во внутреннія дѣла другихъ государствъ и признаетъ всякую правительственную форму, какую пожелаютъ установить у себя народы; 3) не допустить преобладанія Франціи въ Европѣ. Поэтому, распря съ Англіей и Австріей прекращена, а Бонапарту заявлено, что русское правительство желаетъ всеобщаго покоя, и что въ его сближеніи съ дворами вѣнскимъ и лондонскимъ нѣтъ никакой враждебной цѣли по адресу Франціи.
26 сентября 1801 г. наконецъ былъ подписанъ мирный договоръ между Россіей и французскою республикою, формально возстановлявшій согласіе между этими державами, но, въ сущности, не удовлетворившій ни ту, ни другую сторону. Поводомъ будущихъ осложненій могло послужить хотя бы то, что въ сентябрьскихъ актахъ не удалось устранить противорѣчія между энергичными требованіями русскаго правительства въ пользу королей сардинскаго и неаполитанскаго, какъ завѣта Павловскаго царствованія, и очевидными стремленіями консульскаго правительства къ постепенному поглощенію Италіи, первымъ этапомъ котораго являлось состоявшееся еще въ апрѣлѣ присоединеніе Пьемонта къ Франціи.
Въ началѣ 1802 г. между Франціей и Англіей послѣдовало заключеніе Амьенскаго мира, санкціонировавшаго мало пріемлемыя уступки со стороны послѣдней. Англичане очень скоро поняли опрометчивость своего шага. Черезъ годъ съ небольшимъ война съ Франціей снова возгорѣлась, чтобы на этотъ разъ окончиться только черезъ 12 лѣтъ.
Въ эту эпоху ясно обрисовываются властительныя черты облика Наполеона. Онъ начинаетъ разсыпать оскорбительныя рѣзкости и даже дерзости не только по адресу опозоренной Австріи, но и такихъ силъ, какъ Россія и Англія. Изслѣдователь русско-французскихъ сношеній того времени говоритъ о Наполеонѣ: «Лицемѣріе и коварство сквозятъ повсюду. Уже каждое движеніе было дѣломъ тонкаго искусства, было разсчитано на
