Пришедъ на площадь предъ великую Церковь, Султанъ слезъ съ коня, и палъ ницъ на землю, взялъ перстъ и посыпалъ на главу свою. Удивляясь прекрасному зданію города, онъ сказалъ: не дивлюсь, что Греки такъ храбро защищали городъ; гдѣ можно найти лучше его?
Патріархъ и весь народъ возопили со слезами, и пали на землю. Султанъ махнулъ рукою и когда все умолкло, сказалъ: Тебѣ говорю, Анастасіе и всей дружинѣ твоей и народу, что не бойтеся гнѣва моего, ни убійства, ни плѣненія.—И обращаясь къ военачальникамъ, повелѣлъ чтобы воины его не дѣлали ни малѣйшаго зла народу, если же кто дерзнетъ повелѣніе его нарушить, умретъ смертію. Послѣ того велѣлъ всѣмъ выйдти изъ храма имѣя желаніе видѣть сокровища церковныя; но какъ народу было множество и не могли всѣ скоро выйтить, то Султанъ вышелъ самъ, и увидѣвъ столь великое стеченіе народа, наполнившего всю площадь, дивился какъ можно было такому числу людей помѣститься въ одномъ храмѣ. Оттуда Султанъ пошелъ ко дворцу, и встрѣтилъ нѣкоего Сербянина, несшаго главу благочестиваго Царя Константина. Султанъ тому обрадовался, и призвавъ вельможъ и Стратиговъ Греческихъ спрашивалъ у нихъ дѣйствительноли та глава была царева. Они утверждали что такъ. Султанъ поцѣловалъ ее и сказалъ: Богъ опредѣлилъ тебя къ миру, почто же ты суетно погубилъ себя? Онъ отослалъ главу ту къ Патріарху, дабы сохранялъ ее какъ знаетъ самъ. Патріархъ вложилъ ее въ серебряный ковчегъ и, какъ говорятъ, скрылъ въ великой церкви подъ престоломъ.
О тѣлѣ же его повѣствуетъ, что будто оно было взято кѣмъ
Пришед на площадь пред великую церковь, султан слез с коня и пал ниц на землю, взял перст и посыпал на главу свою. Удивляясь прекрасному зданию города, он сказал: «Не дивлюсь, что греки так храбро защищали город; где можно найти лучше его?»
Патриарх и весь народ возопили со слезами и пали на землю. Султан махнул рукою и когда все умолкло, сказал: «Тебе говорю, Анастасие и всей дружине твоей и народу, что не бойтесь гнева моего, ни убийства, ни пленения». — И обращаясь к военачальникам, повелел, чтобы воины его не делали ни малейшего зла народу, если же кто дерзнет повеление его нарушить, умрет смертию. После того велел всем выйдти из храма, имея желание видеть сокровища церковные; но как народу было множество и не могли все скоро выйти, то султан вышел сам и, увидев столь великое стечение народа, наполнившего всю площадь, дивился, как можно было такому числу людей поместиться в одном храме. Оттуда султан пошел ко дворцу и встретил некоего сербянина, несшего главу благочестивого царя Константина. Султан тому обрадовался и, призвав вельмож и стратигов греческих, спрашивал у них, действительно ли та глава была царева. Они утверждали, что так. Султан поцеловал ее и сказал: «Бог определил тебя к миру, почто же ты суетно погубил себя?» — Он отослал главу ту к патриарху, дабы сохранял ее, как знает сам. Патриарх вложил ее в серебряный ковчег и, как говорят, скрыл в великой церкви под престолом.
О теле же его повествует, что будто оно было взято кем-
