Въ двадцать осьмой день Мая, по утру, какъ скоро Турки увидѣли, что Греки дѣлаютъ башню, то тотчасъ устремились къ разрушенному мѣсту. Флабураръ же восточный съ великимъ множествомъ Турокъ, въ числѣ коихъ было пять человѣкъ страшныхъ видомъ и чрезвычайно большихъ ростомъ, напалъ съ быстротою на Грековъ и нещадно умерщвлялъ ихъ. На эту сѣчу поспѣшилъ Протостраторъ, съ сыномъ своимъ и воинами, и ударили на Турокъ съ яростію. Тогда началась престрашная сѣча. На одной изъ стѣнъ городскихъ стояли въ то время трое благородныхъ воиновъ, братьевъ, которые увидя, какъ пятеро великановъ Турецкихъ жестоко побивали Грековъ, соскочили со стѣны, и напали на нихъ; и такъ храбро и искусно дрались, что имъ удивлялись сами Турки. Убивъ двоихъ изъ тѣхъ великановъ, герои эти удалились отъ прочихъ безъ вреда. Наибольшая брань кипѣла въ томъ мѣстѣ, гдѣ была разрушена стѣна, и Турки жестоко стѣсняли Грековъ; но Стратиги, вельможи и Зустуней крѣпко держались на своихъ мѣстахъ, и мертвые падали съ обоихъ сторонъ въ чрезвычайномъ количествѣ. Пушки гремѣли безпрестанно. Одно ядро оторвало часть большаго бревна, и оно ударилось въ правое плечо Зустунея, такъ сильно, что онъ упалъ, какъ мертвый; но видѣвшіе то вельможи съ горькими слезами взяли его и отнесли съ мѣста сраженія. Турки услыша стенаніе и вопль Грековъ, произшедшіе отъ горести по Зустунеѣ, съ вящшимъ жаромъ устремились на нихъ, топтали ихъ конями своими и въ безпорядкѣ прогнали въ городъ. Видя таковое стремление Турокъ, Стратиги и прочіе старались всѣми силами удержать бѣгущихъ Грековъ, и собственнымъ примеромъ вдохнуть въ нихъ мужество, но бывъ отвсюду одолѣваемы принуждены были и сами обратиться въ бѣгство, и гибель города была бы тогда же совершена,
В двадцать восьмой день мая, поутру, как скоро турки увидели, что греки делают башню, то тотчас устремились к разрушенному месту. Флабурар же восточный с великим множеством турок, в числе коих было пять человек страшных видом и чрезвычайно больших ростом, напал с быстротою на греков и нещадно умерщвлял их. На эту сечу поспешил Протостратор с сыном своим и воинами, и ударили на турок с яростию. Тогда началась престрашная сеча. На одной из стен городских стояли в то время трое благородных воинов, братьев, которые, увидя, как пятеро великанов турецких жестоко побивали греков, соскочили со стены и напали на них; и так храбро и искусно дрались, что им удивлялись сами турки. Убив двоих из тех великанов, герои эти удалились от прочих без вреда. Наибольшая брань кипела в том месте, где была разрушена стена, и турки жестоко стесняли греков; но стратиги, вельможи и Зустуней крепко держались на своих местах, и мертвые падали с обеих сторон в чрезвычайном количестве. Пушки гремели беспрестанно. Одно ядро оторвало часть большого бревна, и оно ударилось в правое плечо Зустунея так сильно, что он упал как мертвый; но видевшие то вельможи с горькими слезами взяли его и отнесли с места сражения. Турки, услышав стенание и вопль греков, происшедший от горести по Зустунею, с вящим жаром устремились на них, топтали их конями своими и в беспорядке прогнали в город. Видя таковое стремление турок, стратиги и прочие старались всеми силами удержать бегущих греков и собственным примером вдохнуть в них мужество, но, быв отовсюду одолеваемы, принуждены были и сами обратиться в бегство, и гибель города была бы тогда же совершена,
