жно простираться до тридцати пяти тысячь. Не смотря на сіе, Царь слезно плакалъ, видя паденіе своихъ, и не ожидая ни откуда помощи; но Патріархъ и вельможи старались утѣшить Царя, и всѣ вошедши въ церковь, всю ночь молились Господу Богу.
Махометъ, сначала не хотѣлъ собирать своихъ убитыхъ, а вознамѣрился ими стрелять изъ пушекъ въ городъ, въ томъ чаяніи, что они тамъ сгніютъ и осмрадятъ жителей; но узнавъ, что городъ чрезмѣрно пространенъ, приказалъ собрать всѣ трупы и сжечь. Потомъ въ девятый день онъ вновь повелѣлъ полкамъ своимъ приступить къ Константинополю, и большую пушку отделать какъ можно крѣпче. Намѣренія его были: всякій день поражать Грековъ.—
Видя и зная все то, Зустеней пришелъ съ Патріархомъ и вельможами къ Царю, и сказалъ ему: мы видимъ, о Царь, какъ Махометъ, непріятель нашъ, не ослабѣваетъ въ дѣлѣ своемъ, но еще къ жесточайшимъ готовится бранямъ; мы же, не надѣясь ни накакую помощь, что можемъ предпринять къ отраженію его великихъ силъ? А потому я совѣтую тебѣ, Царь, выйдти изъ города, и когда окрестные народы узнаютъ о томъ, то, я увѣренъ, поспѣшатъ къ тебѣ на помощь; да и непріятель, услыша о томъ, отступитъ отъ города.—Царь, обливаясь горьчайшими слезами, долго не могъ произнести ни одного слова—такъ велика была скорбь его, наконецъ онъ сказалъ: благодарю за совѣтъ, поелику онъ можетъ быть и полезенъ мнѣ: но какъ я могу его исполнить и оставить церкви Божіи, и царство, и народъ въ столь величайшемъ бѣдствіи? Что обо мнѣ скажутъ и другіе народы? Нетъ, я не сдѣлаю этого, и умру вмѣстѣ съ вами. Патріархъ и
жно простираться до тридцати пяти тысяч. Несмотря на сие, царь слезно плакал, видя падение своих и не ожидая ниоткуда помощи; но патриарх и вельможи старались утешить царя, и все, вошедши в церковь, всю ночь молились господу богу.
Махомет сначала не хотел собирать своих убитых, а вознамерился ими стрелять из пушек в город в том чаянии, что они там сгниют и осмрадят жителей; но узнав, что город чрезмерно пространен, приказал собрать все трупы и сжечь. Потом в девятый день он вновь повелел полкам своим приступить к Константинополю, и большую пушку отделать как можно крепче. Намерения его были: всякий день поражать греков.
Видя и зная все то, Зустеней пришел с патриархом и вельможами к царю и сказал ему: мы видим, о царь, как Махомет, неприятель наш, не ослабевает в деле своем, но еще к жесточайшим готовится браням; мы же, не надеясь ни на какую помощь, что можем предпринять к отражению его великих сил? А потому я советую тебе, царь, выйти из города, и когда окрестные народы узнают о том, то, я уверен, поспешат к тебе на помощь; да и неприятель, услыша о том, отступит от города. Царь, обливаясь горьчайшими слезами, долго не мог произнести ни одного слова — так велика была скорбь его, наконец он сказал: благодарю за совет, поелику он может быть и полезен мне, но как я могу его исполнить и оставить церкви божии, и царство, и народ в столь величайшем бедствии? Что обо мне скажут и другие народы? Нет, я не сделаю этого, и умру вместе с вами. Патриарх и
