всей ея фигурѣ было что-то строгое, холодное и самоувѣренное. Сразу чувствовалось, что эта красивая женщина любитъ себя и свое холеное тѣло, внутренне любуется собой и своимъ видомъ будто говорить: „Посмотрите, какая я цвѣтущая, здоровая и добродѣтельная. Чувствуйте это!“
Вь маленькихъ ея ушахъ сверкали брилліантовьте кабюшоны. На рукахь колецъ не было, за исключеніемъ обручальнаго. Кольца едва бы шли къ ея нѣсколько крупнымъ, почти мужскимъ, бѣлымъ, выхоленнымъ рукамъ съ крѣнкими розоватыми ногтями большихъ, но породистыхъ пальцевъ.
Она подошла къ письменному столу, на которомъ съ поразительною аккуратностью были разставлены разныя письменныя красивыя принадлежности и расположены бумаги и книги, и посмотрѣла въ свою маленькую записную книжку, въ которую княгиня записывала программу дня.
Оказалось, что сегодня во время прогулки ни одного изъ кліентовъ кружка посѣщать не слѣдуетъ. Въ часъ у нея засѣданіе комитета; въ три у нея назначено дѣловое свиданіе, а въ четыре она должна ѣхать хлопотать о концертѣ. Вечеромъ — благотворительный спектакль.
Она посмотрѣла затѣмъ аккуратно собранныя въ папкѣ прошенія для доклада въ сегодняшнее засѣданіе и, взглянувъ на часы, прошла черезъ анфиладу комнатъ на половину мужа. Она всегда ходила здороваться къ нему сама, что бы мужъ не являлся къ ней и не засиживался у нея, отнимая время.
Низенькій, худой, плѣшивый старикъ-генералъ въ коротенькой тужуркѣ съ закутанными въ пледъ
