— Ты ни за что не догадаешься! Я встрѣтилъ своего братца и вообрази себѣ? — въ приличномъ костіомѣ, въ приличномъ видѣ и съ какимъ-то мальчикомъ...
Госпожа Опольева давно уже собиралась сказать мужу о перемѣнѣ, которая произошла съ его несчастнымъ братомъ, давно хотѣла объяснить, что онъ далеко не такой негодяй, какимъ считаетъ его мужъ, и сообщить, что Нина помогаетъ дядѣ изъ своихъ карманныхъ денегъ, но все не рѣшалась, боясь разсердить своего Константина Ивановича, котораго боготворила и въ то же время побаивалась. Но теперь, видя хорошее его настроеніе, она рѣшилась, наконецъ, открыть скрываемую тайну, которая ее тяготила.
И она отвѣтила:
— Твой братъ, право, заслуживаешь лучшей участи, Константинъ Ивановичъ. Каково бы ни было его прошлое, но ты самъ убѣдился, что теперь...
— Ни въ чемъ я не убѣдился и теперь... Реабилитаціи такихъ людей я не вѣрю!.. — перебилъ Опольевъ жену.
— Однако... ты самъ же говоришь, что удивленъ былъ, встрѣтивъ его совсѣмъ непохожимъ на прежняго нищаго.
— Ну и что жъ? Кого-нибудь разжалобилъ, и онъ походитъ нѣсколько дней въ приличномъ костюмѣ, а затѣмъ пропьетъ его.
— Онъ этого не сдѣлаетъ! — значительно проговорила Опольева.
— Почему ты это утверждаешь? Тебѣ такъ кажется?.. — насмѣшливо отчеканилъ Опольевъ.
— Нѣтъ, я кое-что знаю о бѣдномъ твоемъ бра-
