— Только вамъ беречься нужно... Не простудиться опять...
— Не простужусь... Теперь я буду тепло одѣтъ и мнѣ не придется проводить время на улицахъ, рискуя новымъ воспаленіемъ легкихъ...
— Дѣла ваши, значить, поправились? — осторожно спросила докторша.
— Добрая фея явилась ко мнѣ, какъ это ни странно въ нынѣшнія времена, когда никто не вѣритъ въ фей, такъ онѣ рѣдки, эти добрыя феи. И однако нашлась одна въ лицѣ моей племянницы... дочери извѣстнаго Опольева... Вы, вѣрно, слышали эту фамилію?... Ну, разумѣется.
И Опольевъ не отказалъ себѣ въ удовольствіи подробно разсказать докторшѣ о своей племянницѣ и превознести до небесъ ея доброту и участіе.
— А отецъ меня давно приказалъ не пускать на порогъ. Замѣтьте это! — прибавилъ онъ, усмѣхаясь. — Нельзя же, въ самомъ дѣлѣ, принять нищаго... въ такомъ великолѣпномъ домѣ, какъ у него!..
— Какая чудная дѣвушка! И какъ я рада за васъ! — горячо воскликнула докторша.
— Спасибо... Оттого-то я и позволилъ отнять у васъ пять минутъ времени, что на себѣ испыталъ ваше участіе и доброту. Я зналъ, что вы порадуетесь о томъ, что и въ той средѣ, гдѣ только думаютъ о себѣ, являются такія чистыя души, какъ эта дѣвушка... Только выдержитъ ли она?.. Не заклюютъ ли ее?
— Однако вы скептикъ...
— Жизнь не прзучила къ восторгамъ.
— Но теперь, вы, конечно, не такъ уже мрачно смотрите на тотъ кругъ, къ которому принад-
