— И надѣюсь, дядя, что вы позволите мнѣ быть исключеніемъ изъ родственниковъ... и... и... быть вамъ полезной, — чуть слышно прибавила она. — Видите ли... у меня естьсвободныя и совсѣмъ ненужныя деньги... Не обидьте, дядя, меня отказомъ и позвольте ежемѣсячно присылать вамъ бездѣлицу... тридцать пять рублей... Больше я, къ сожалѣнію, не могу...
„Графъ“ не находилъ словъ.
— И кромѣ того... вамъ, дядя, необходимо перемѣнить квартиру и... сдѣлать кое-что... Вы больны, вамъ нужепъ уютъ... теплое платье... На-дняхъ я пришлю деньги... Они мнѣ совсѣмъ не нужны... право... двѣсти рублей... Вы перемѣните обстановку... Вамъ необходима чистая комната... Не правда ли... И вы возьмете отъ любящей васъ племянницы... Вѣдь да, да?..
— Милая! Добрая!.. — проговорилъ дрогнувшимъ голосомъ графъ.
— До свиданія, дядя... Будьте здоровы...
Она крѣпко пожала руку „графа“ и сказала Антошкѣ:
— Проводи меня, Антоша... Прощайте, Анисья Ивановна... -
Антошка проводилъ молодую дѣвушку до саней.
Когда онъ ее подсаживалъ, то замѣтилъ, что глаза ея полны слезъ.
— Прощайте, барышня... Дай вамъ Богъ всего хорошаго! — горячо проговорилъ онъ.
— До свиданія... Берегите дядю... Если ему будетъ хуже, дайте мнѣ знать...
Необыкновенно веселый и радостный вернулся Антошка къ „графу“ и думалъ встрѣтить и его
