Въ эту минуту Антошка подбѣжалъ къ ней и проговорилъ взволнованнымъ голосомъ:
— Госпожа докторша, будьте добреньки, зайдите поскорѣй къ графу... Онъ опасно заболѣлъ.
— Къ какому графу? — изумилась докторша, взглядывая на взволнованпаго Антошку. — Графъ можетъ позвать другого врача...
Антошка иоснѣпшлъ объяснить, что заболѣвшій не графъ, а только такъ прозывается. Онъ Александръ Ивановичъ Опольевъ и бѣдный, совсѣмъ бѣдный... Вчера выходилъ въ одномъ пальтецѣ и вернулся, весь заколѣвши... А всю ночь горѣлъ... И сейчасъ горитъ... Грудь болитъ и ломнтъ спину.
— Помогите, госпожа докторша, а то неравно помретъ! — прибавилъ Антошка упавшимъ голосомъ.
Докторша записала адресъ и обѣщала прійти тотчасъ же, какъ окончить пріемъ больныхъ.
— Въ десять часовъ буду! — прибавила она.
— Снаси васъ Богъ! — воскликнулъ, полный благодарности, Антошка и побѣжалъ домой.
Въ десять часовъ явилась докторша. Ее встрѣтила Анисья Ивановна и сочла почему-то нужнымъ сообщить ей, кто такой ея жилецъ, какъ онъ оставленъ богатыми своими родственниками и принужденъ побираться. Не преминула Анисья Ивановна разсказать и о томъ, какъ Александръ Ивановичъ прпгрѣлъ такого же нищенку-сиротку Антошку...
Только послѣ этого предисловія Анисья Ивановна ввела докторшу въ комнату жильца и, подойдя къ его кровати, сказала:
— А я вамъ, Александръ Ивановичъ... докторшу привела...
„Графъ“ недовольно повелъ глазами на вошед-
