ны!... Сказалъ, что отъ васъ не пойду.. Вѣдь вы не отдадите меня въ пріютъ къ нимъ... Не отдадите, графъ?...
— Да ты успокойся, Антошка, и толкомъ все разскажи, а то, какъ мельница мелешь... А прежде всего давай обѣдать... И то я тебя заждался... Небойсь, ѣсть хочешь?
Хозяйка подала обѣдъ, и Антошка, утоливъ голодъ, сталъ разсказывать подробно о своемъ визитѣ къ княгинѣ.
Во время разсказа Антошки „графъ“ то смѣялся, то хмурилъ брови.
18.
Окончивъ безсвязный свой разсказъ, Антошка спохватился, что не подалъ „графу“ записки княгини и, вынувъ изъ полушубка смятый длинный конвертикъ съ золотой коронкой и факсимиле княгини на той сторонѣ, гдѣ конвертъ заклеивается, — подалъ его со словами:
— Вотъ, графъ, прочтите, чего она тутъ еще набрехала ваша княгиня...
„Графъ“ внимательно прочелъ записку разъ, прочелъ другой, положилъ ее на столъ и, къ удивленію Антошки, задумался, точно эта записка произвела на него большее впечатлѣніе, чѣмъ Антошкинъ разсказъ.
Въ ней княгиня въ самой деликатной формѣ сообщала то, что болѣе откровенно выразила Антошкѣ на словахъ относительно неудобства пребыванія у „графа“. Выражая увѣрепность, что онъ
