такая встрѣтится въ видѣ ли шквала или встрѣчнаго судна съ которымъ надо разойтись.
Великанъ-негръ, сбитый съ толку вполнѣ пріятельскимъ отношеніемъ къ себѣ Чезаре за эти три дня, нѣсколько успокоился и думалъ, что ночное посѣщеніе его капитанской каюты не было замѣчено испанцемъ, и, слѣдовательно, ему не предстоитъ суда Линча, жестокость котораго онъ узналъ по опыту, когда служилъ на другомъ купеческомъ кораблѣ.
Тогда за воровство, совершенное имъ у товарища, его до полусмерти отодрали плетьми въ глубинѣ трюма, чтоббы ни капитанъ, ни штурманъ не слышали отчаянныхъ его криковъ. А узнай матросы о томъ, что онъ шпіонъ, ему, разумѣется, грозила бы смерть. Это Самъ хорошо зналъ, такъ какъ давно уже служилъ на купеческихъ корабляхъ и зналъ суровые обычаи моряковъ.
И онъ, исполняя теперь обязанности часового, который долженъ смотрѣть впередъ, безпечно заснулъ, сидя на носу брига, у самаго бугшприта.
Чезаре не спалъ и, словно тигръ, сторожилъ намѣченную имъ жертву. Во избѣжаніе огласки, онъ рѣшилъ безъ суда Линча расправиться самому съ негромъ.
Что же касается до плана Чезаре убить капитана и завладѣть судномъ, то исполненіе его Чезаре рѣшилъ отложить, въ виду того, что капитанъ теперь предупрежденъ и, слѣдовательно, удвоитъ бдительность.
И Чезаре разсчитывалъ, что лучше завладѣть «Динорой» на обратномъ пути изъ Австраліи. Тогда добычи будетъ больше, такъ какъ капитанъ получитъ деньги за грузъ.
Всѣ матросы, за исключеніемъ боцмана, Чайкина и Бутса, были посвящены въ дѣло, задуманное Чезаре, и вполнѣ ему сочувствовали, предоставивъ только Чезаре главное: убить капитана.
И Чезаре почти не сомнѣвался, что это дѣло увѣнчается успѣхомъ, если только удастся какъ-нибудь подсторожить капитана и напасть на него врасплохъ, всадивъ ему въ животъ ножъ.
А штурманъ Гаукъ подъ угрозой быть выброшеннымъ за бортъ
