— Вы въ первый разъ у адвоката?
— Въ первый.
— И у докторовъ никогда не бывали?—со смѣхомъ допрашивала молодая дѣвушка.
— Никогда.
— Ну, такъ знайте, что это очередный номеръ. До васъ пришло девять человѣкъ, вы—десятый. Адвокатъ васъ приметъ десятымъ. Поняли?
— Понялъ. Благодарю васъ.
Онъ хотѣлъ, было, итти, но молодая дѣвушка остановила его и, переставши смѣяться, проговорила не безъ участливой нотки въ голосѣ.
— Вы, можетъ быть, не знаете, что адвокатъ, къ которому вы идете, очень дорогой: меньше пятидесяти долларовъ за совѣтъ не беретъ, и если у васъ дѣло, то приготовляйте денежки.
— Я не за совѣтомъ...
— А зачѣмъ?
— У меня есть къ нему рекомендательное письмо... насчетъ мѣста на фермѣ... За передачу письма платить, вѣдь, не нужно?
— Не нужно. Идите!
И, Чайкинъ вошелъ въ пріемную.
Въ большой, роскошно и въ то же время просто убранной пріемной, съ массивными, обитыми темно-зеленой кожей креслами и двумя диванами, съ дорогимъ ковромъ во всю комнату, дожидалось девять человѣкъ: шесть мужчинъ и три молодыя дамы.
Одни сидѣли у большого круглаго стола посреди комнаты, заваленнаго роскошными кипсеками, книгами, журналами, газетами и фотографіями, и читали или разглядывали картинки и фотографіи. других развалились въ креслахъ, задравши, по обычаю американцевъ, высоко ноги.
На отдѣльномъ столѣ, у раскрытаго окна, выходившаго въ садъ, стояли бутылки съ виномъ, графины съ прохладительными напитками, ваза со льдомъ, стаканы и рюмки.
Чайкинъ присѣлъ на ближнее къ дверямъ кресло и озиралъ публику.
