— Довольно. Я вѣрю вамъ, Дэкъ!—произнесъ Билль.
Дэкъ опять покраснѣлъ на этотъ разъ отъ удовлетвореннаго чувства.
— И сколько агентовъ, вы думаете, соберетъ этотъ мерзавецъ?
— Полагаю, человѣкъ шесть, по два на каждаго изъ васъ, и чтобы досталось по шестисотъ долларовъ на каждаго.
— Какъ такъ? Почему по шестисотъ?
— Около этого... Раздѣлите-ка, Билль, на шесть три тысячи долларовъ Дуна да пятьсотъ долларовъ Чайка, которые зашиты у него и спрятаны на груди.
— А вы почемъ знаете, Дэкъ?—изумленно спросилъ Чайкинъ.
— Я слышалъ, какъ вы объ этомъ говорили на пароходѣ...
— Но я васъ ие видалъ на пароходѣ...
— Немудрено: я тогда былъ съ бородой... Такъ раздѣлите, говорю, 3500 долларовъ на шесть, и выйдетъ около шестисотъ на брата... Ради этакого куша молодцы выѣдутъ...
— А что, Дэкъ, если противъ шести будетъ не трое, а четверо?
— Откуда у васъ четвертый?
— А если я васъ возьму въ дилижансъ и довезу до Фриски? И револьверъ дамъ?
— Спасибо, Билль. Но я откажусь.
— Почему?
— Я не хочу стрѣлять въ бывшихъ товарищей. Если бы даже со вчерашняго дня я и перемѣнилъ о нихъ мнѣніе, все-таки мнѣ бы не хотѣлось поднимать на нихъ руку. Это пахнетъ предательствомъ...
— Пожалуй, вы правы, Дэкъ. Вы гораздо лучше, чѣмъ я думалъ.
— Предупредить я могу... это долгъ совѣсти, по пристать къ какой-либо сторонѣ считаю неудобнымъ. Я предпочту оставаться нейтральнымъ въ этомъ дѣлѣ и не спѣша продолжать путь до Фриски...
— Въ такомъ случаѣ я возвращу вашъ револьверъ... Безъ револьвера неудобно?
