нымъ сіеррамъ, по этимъ угрюмымъ долинамъ. Пища оскудѣвала, дикія животныя встречались рѣже; утахи и сенеки выказывали вражду; смертность между переселенцами была страшная, и въ концѣ ихъ путешествія, если когда-нибудь они достигнуть конца его, ихъ ожидала такая же обнаженная соляная пустыня!
«И все же они не отчаивались, несмотря на враждебный видъ этой страны. Они и не ожидали цвѣтущаго рая. Рѣшившнсь поселиться въ этой новой странѣ, они знали, что въ ней никто не жилъ, потому что ее считали вполнѣ негодной».
И остановившись у Соляного озера, въ безплодной, казалось, пустынѣ, они показали чудо труда. Въ городѣ Соляного озера зелень, цвѣты, вода, красивые дома, банки, гостиница, газеты и вокругъ города цвѣтущія фермы.
Какъ только фургонъ миновалъ этотъ оазисъ, началась каменистая степь, начало той песчаной степи, которая называется великой пустыней.
На второй день путешествія фургонъ уже находился въ ея границахъ.
— Джентльмены!—обратился Старый Билль во время одной изъ остановокъ, —намъ предстоитъ тяжелый путь пустыней. Берегите воду и не расходуйте ее легкомысленно.
О, что это были за ужасныя дороги. Песокъ, одинъ голый песокъ, и ничего болѣе. Жгучее солнце, палящій зной и нестерпимая жажда. Ступицы вязли въ пескѣ, и крѣпкіе сильные мулы шагомъ тащили фургонъ.
Чайкинъ мужественно нереносилъ тягости путешествія и нетернѣливо ждалъ ночи, довольно холодной на этой возвышенной пустынѣ, когда фургонъ останавливался на ночевку. Разложивши буйволовую кожу, которую ему далъ Старый Билль, Чайкинъ ложился рядомъ съ нимъ на землю около фургона и подкрѣплялся сномъ. Остальные пассажиры спали въ фургонѣ.
Съ разсвѣтомъ Старый Билль поднимался, запрягалъ муловъ при помощи Чайкина, и снова мучительный день, снова песокъ кругомъ и скелеты воловъ, лошадей, а иногда и людей!
