всѣхъ сторонъ этими животными, любящими низкую сладкую траву этихъ равнинъ.
Но скоро эти зеленыя равнины и стада остаются сзади. Дилижансъ незамѣтно поднимается на возвышенность и ѣдетъ по песку. Солнце печетъ немилосердно. Степь почти голая, полна ящерицами и змѣями. Въ воздухѣ кишитъ саранча... Жилья нигдѣ нѣтъ... Только бревенчатые шалаши-станціи одиноко стоятъ. Тамъ мѣняютъ муловъ и ѣдутъ дальше.
Чайкинъ изнывалъ отъ жары и нетерпѣливо ждалъ Денвера.
Но подъ самымъ городомъ онъ увидалъ еще степной буранъ, напоминавшій ему шквалъ на морѣ. Но буранъ показался ему болѣе ужаснымъ.
Это было часо во второмъ дня.
Въ воздухѣ было особенно душно, и Бруксъ тревожно поглядывалъ на горизонтъ.
— Не нравится мнѣ воздухъ! - вдругъ сердито проговорилъ онъ.
— А что?
— Дышать трудно. Пахнетъ бураномъ. Вы, Чайкъ, видѣли бури на морѣ. Теперь увидите бурю на землѣ. Здѣсь очень сильны бури.
— Вы ее ждете?
— Жду... Вотъ она идетъ сюда. Глядите!
И Бруксъ указалъ Чайкину на маленькое сѣрое облачко на горизонтѣ, такое же, какое не разъ видѣлъ Чайкинъ на морѣ передъ шкваломъ.
Облачкоо это все росло и росло и съ быстротой приближалось. Вотъ оно разрослось въ гигантскую черную тучу, которая задернула все небо и распростанила вокругъ полутьму. Молнія изрѣзываетъ эту тучу огненными линіями, и среди тишины раздается оглушающій раскатъ грома.
И вслѣдъ затѣмъ ворвался порывъ вѣтра, и хлынулъ дождь. Вѣтеръ высоко вздымалъ песокъ, стоявшій, въ родѣ смерча, столбами, и дождь немилосердно хлесталъ.
Мулы остановились черезъ нѣсколько времени и повернули эки-
