— Правда, капитанъ.
— А все-таки очень боялись меня?
— Боялся.
— Больше, чѣмъ своего русскаго капитана? — спросилъ Блэкъ.
— Нѣтъ. Своего я по-другому боялся... На своемъ суднн я боялся, что меня будутъ наказывать линьками, а на «Динорѣ» я васъ боялся, пока вы не показали своей доброты ко мнѣ, капитанъ...
Блэкъ налилъ себѣ еще коньяку съ водой. Онъначиналъ слегка хмелѣть и, мрачный, какъ туча, примолкъ.
Такъ прошло нѣсколько минутъ.
— Слушайте, Чайкъ, о чемъ я буду просить васъ, — наконецъ заговорилъ онъ: — останьтесь здѣсь еще на три дня. Можете?
— Сколько вамъ угодно, капитанъ.
— Всего три дня... Если я въ теченіе трехъ дней не получу телеграммы, то попрошу васъ передать собственноручно письмо одной особѣ во Фриско. Письмо и въ немъ чекъ на 50.000 долларовъ на предъявителя. И, кромѣ того, попрошу васъ, Чайкъ, разсказать обо мнѣ то, что вы видѣли и что слышали теперь... Исполните, Чайкъ?
— Въ точности исполню, капитанъ.
— Если особы этой не будетъ во Фриско, вы узнаете отъ ея матери, куда дочь уѣхала, и немедленно поѣдете туда, гдѣ она находится, чтобы лично передать письмо и сказать обо мнѣ. Деньги на расходы по поѣздкѣ получите, разумѣется, отъ меня. Сдѣлаете это, Чайкъ?
— Будьте увѣренны, капитанъ.
— А если эта особа умерла, то письмо сожгите, а изъ пятидесяти тысячъ десять возьмите себѣ, а сорокъ отправьте матери — адресъ я вамъ дамъ. Хотя мать и не нуждается, имѣя капиталъ, тѣмъ не менѣе, кому, какъ не ей, принадлежатъ эти деньги? Она ихъ хорошо употребитъ, я знаю.
Чайкъ поблагодарилъ Блэка, изумленный его распоряженіемъ оставить себѣ 10.000, но рѣшительно отказался отъ этого подарка.
