ногія тысячи лѣтъ носитъ земной шарь вокругъ солнца своихъ обитателей. Поколѣнія выростаютъ и смѣняются другими поколѣніями. Земля служитъ ареной то дикой борьбы, то мирнаго преуспѣянія. Надъ смутнымъ сознаніемъ животной жизни возвышается, наконецъ, человѣкъ, единственное существо котораго духъ можетъ познать самого себя, и первое существо, дерзнувшее попытаться познать истину. Человѣческій разумъ постепенно обнимаетъ все новыя и новыя области познанія и доводить ихъ до пышнаго расцвѣта. Благо наукѣ, если она никогда не забудетъ этой великой цѣли! Если она начала бы служить только потребностямъ дня, на это ушли бы ея лучшія, наиболѣе благородныя силы. Вслѣдъ за познаніемъ окружающаго насъ являются сами собой и средства для управленія природой и господства надъ ней. Человѣкъ сдѣлался царемъ земли; онъ охотно смотритъ на высокое свое положеніе, какъ на заслуженный даръ небесной силы, и съ гордостью взираетъ на ту пропасть, которая отдѣляетъ его отъ міра животныхъ. Самымъ труднымъ шагомъ было познать свое собственное „я“ и постигнуть начало и сущность человѣка. На этомъ пути самопознанія многое сдѣлано было философіей, и Канта указывалъ даже намъ несокрушимые предѣлы человѣческаго познанія. Въ наши дни естественнымъ наукамъ было суждено указать философіи новые факты и открыть новые пути для изслѣдованія. Казалось, ученіе Дарвина устранило послѣднія преграды, не допускавшія связи человѣческаго рода съ общимъ развитіемъ всей органической природы; какъ живой лучъ солнца изъ темнаго облака, предсталъ предъ нашими очами великій ходъ развитія земного существованія. Удивительно ли, что многіе въ радостномъ воодушевленіи забыли, что съ разрѣшеніемъ одной незначительной части великой загадки должны были выдвинуться новыя, еще болѣе трудныя загадки. Съ другой стороны — развѣ не было вполнѣ естественно, что эти вдохновенные мечтатели дали въ руки противникамъ новаго ученія оружіе, которымъ они очень умѣло и мощно воспользовались? Но улеглись волны безграничнаго энтузіазма, охладѣлъ гнѣвъ ожесточенныхъ враговъ, — и теперь настало время поставить дарвинизмъ, — который, къ сожалѣнію, часто совершенно ложно смѣшивали съ грубымъ матеріализмомъ, — на его мѣсто между другими великими выводами научныхъ изслѣдованій, отбросить его ошибки и спокойно обсудить его основы и противорѣчія. Съ этой точки зрѣнія взглянемъ мы и на исторію
