въ завоеванной Мессеніи. Здѣсь у господъ не имѣлось цитадели, съ высоты которой они могли бы господствовать надъ страной. Напротивъ, крѣпостные, пользуясь абсентеизмомъ владѣльцевъ, имѣли возможность организоваться и воспользоваться почти неприступной естественной крѣпостью Иѳомы, близко къ границѣ трудно проходимой Аркадіи. Отсюда крайне опасныя для самаго существованія Спарты мессенскія войны, т.‑е. возстанія туземныхъ гелотовъ, воинственныхъ и неукротимыхъ.
Пожалуй, можно сказать, что вся внѣшняя и внутренняя политика Спарты опредѣляется, прежде всего, необходимостью охранять мессенскія владѣнія. Задача эта была особенно трудна, если принять во вниманіе количественныя отношенія между классами въ спартанскомъ государствѣ. Статистическія вычисленія вообще имѣютъ очень слабыя основы въ матеріалѣ античной исторіи, а уже о Спартѣ съ ея политическими секретами и говорить нечего. Одинъ изъ изслѣдователей предлагаетъ слѣдующій приблизительный расчетъ[1]. По даннымъ Геродота, спартанское ополченіе, выступившее противъ персовъ въ 479 году, состояло изъ 5000 спартанцевъ, 5000 періойковъ и 35.000 гелотовъ. Получающееся здѣсь отношеніе 1:1:7 нельзя принять за вполнѣ точное отраженіе дѣйствительной пропорціи классовъ въ спартанскомъ государствѣ, но отчасти можно имъ руководиться. Что касается періойковъ, то къ нимъ господствующій классъ относился съ довѣріемъ и усиленно притягивалъ обывателей къ военной службѣ: въ такую критическую минуту, какой было время нашествія персовъ, взяли изъ спартанцевъ и изъ періойковъ одинаково максимумъ возможнаго, а, слѣд., мы въ правѣ считать, что цифры ополченцевъ того и другого класса соотвѣтствуютъ общему ихъ составу; иначе говоря, приблизительно количество періойковъ было равно въ началѣ V вѣка количеству спартанцевъ. Иначе приходится разсуждать относительно количества гелотовъ. Господа Спарты лишь съ опаской давали имъ оружіе въ руки, а вооружать очень значительныя массы не рѣшались. Слѣд., отношеніе 1:7 между ополченскими цифрами слишкомъ мало, меньше чѣмъ дѣйствительное отношеніе между господами и крѣпостными; его по крайней мѣрѣ надо перемѣнить на 1:10. Тогда мы получили бы 1:1:10, или всего двѣнадцать долей, двѣ на свободное и десять на крѣпостное населеніе. При такомъ народномъ составѣ Лакедемона спартанцамъ было рискованно пускаться въ наступательныя войны, особенно совершать далекіе походы. У спартанскихъ политиковъ сложилось въ этомъ отношеніи какое-то суевѣрное предубѣжденіе. Геродотъ разсказываетъ, что Аристагоръ Милетскій почти совсѣмъ склонилъ царя Клеомена въ пользу іонійцевъ, замышлявшихъ возстаніе противъ персовъ. Но какъ только онъ неосторожно обмолвился, что азіатской экспедиціи предстоитъ три мѣсяца пути, Клеоменъ вскочилъ съ мѣста и немедленно прекратилъ разговоръ: «гость изъ Милета, я требую, чтобы ты покинулъ Спарту до захода солнца, такъ какъ ты сдѣлалъ совершенно непріемлемое для лакедемонянъ предложеніе — отойти на три мѣсяца отъ моря»[2].
Послѣ покоренія Мессеніи спартанцамъ не удается сдѣлать значительныя завоеванія въ Пелопоннесѣ; въ упорныхъ войнахъ съ Аркадіей и Аргосомъ, они прибавляютъ лишь небольшія территоріи къ своимъ владѣніямъ. Спарта переходитъ къ иного рода политикѣ, она начинаетъ заключать съ сосѣдями принудительные военные союзы.
Отношенія Спарты къ другимъ пелопоннесскимъ общинамъ. Прежде всего, такой образъ дѣйствій сталъ необходимъ по отношенію къ Аркадіи. Единственное спасеніе Спарты противъ этой здоровенной расы людей состояло въ томъ, что Аркадія, страна разобщенныхъ котловинъ и разорванныхъ потоковъ, не могла придти къ объединенію; ея маленькіе кантоны безпрерывно ссорились между собой за выгоны, то запирали одинъ другому воду, то, напротивъ, затопляли сосѣдскую территорію. Спартѣ оставалось только мѣшать аркадскому синойкизму, поощрять усобицы, и въ особенности поддерживалъ вражду между двумя сильнѣйшими аркадскими общинами, Тегеей и Мантинеей. Объединенная Аркадія была бы гибелью для Спарты. Напротивъ, изъ союза съ разобщенными аркадскими кантонами Спарта могла извлечь большую выгоду. Она ставила горнымъ областямъ требованіе высылать вспомогательные отряды и получала изъ аркадскихъ деревень съ ихъ дюжими скотоводами чуть ли не лучшихъ въ Греціи солдатъ. Господствовать надъ Аркадіей и поддерживать ея раздробленіе было крайне необходимо для Спарты еще потому, что черезъ Аркадію проходила одна изъ двухъ дорогъ, соединявшихъ Спарту съ Истмомъ.
Другая изъ этихъ дорогъ проходила черезъ Аргосъ. Такъ какъ Арголида примыкаетъ непосредственно къ Истму, то въ сущности Аргосъ господствовалъ надъ концами обоихъ путей, идущихъ изъ глубины полуострова и сходящихся на перешейкѣ. Положеніе Спарты было здѣсь еще труднѣе. Аргосъ представлялъ сильный объединенный кантонъ такого же типа, какова была сама Спарта. На покореніе Аргоса у Спарты уже не хватало силъ; но не было возможности и мирно размежеваться двумъ главнымъ крѣпостнымъ общинамъ Пелопоннеса.
Спарта старалась изолировать Аргосъ со стороны восточнаго моря; она приняла въ свой союзъ приморскіе города восточной Арголиды, Эпидавръ, Трёзенъ, Герміону, позднѣе втянула и торговую Эгину. Съ другой стороны, Спарта пошла навстрѣчу аристократіямъ Сикіона, Ко-
