вали кружокъ, который имѣлъ свой уставъ (νόμος συμποτικὸς), завелъ библіотеку и натуралистическую коллекцію; эти формы научнаго института послужили потомъ образцомъ для большого университета въ египетской Александріи. Повидимому, основной задачей ученаго кружка, во главѣ котораго стоялъ Аристотель, было собрать научно провѣренный матеріалъ во всѣхъ отрасляхъ знанія и обработать его для большой систематической Энциклопедіи. Руководитель предполагалъ ко всякой большой группѣ конкретныхъ фактовъ и свѣдѣній дать теоретическую сводную и объяснительную статью или книгу, содержаніе которой онъ предварительно излагалъ своимъ ученикамъ въ рядѣ лекцій.
Такъ слѣдуетъ, можетъ быть, понимать отношеніе между Политикой Аристотеля, теоретическимъ курсомъ государственнаго права, и Политіями, т.-е. описаніями конституцій греческихъ, а также нѣкоторыхъ иноплеменныхъ (напр., карѳагенскаго) государствъ и общинъ. Изъ Политій, которыхъ, по одному извѣстію, было всего 158, до насъ дошла Аѳинская. Она состоитъ изъ двухъ частей, исторической и систематической, къ которымъ подходятъ греческіе термины κτίσις и πολιτεία: первая (гл. 1—41) изображаетъ развитіе аѳинскаго государственнаго строя (почему-то прерывающееся на событіяхъ 403 года), а вторая (гл. 42—63) — дѣйствовавшую во времена Аристотеля конституцію Аѳинъ. Политику считаютъ составленной между 336 и 332 годами, Аѳинскую Политію — не ранѣе 329 года26.
Со смертью Александра въ 323 г., когда въ Аѳинахъ началось возстаніе противъ Македоніи, положеніе Аристотеля, какъ человѣка, близкаго ко двору македонскихъ царей, стало непрочно; онъ долженъ былъ бѣжать изъ Аѳинъ на о. Эвбею, гдѣ на слѣдующій годъ скончался.
Соціально-политическія воззрѣнія Аристотеля. Несмотря на свою до извѣстной степени наслѣдственную службу у македонскихъ царей, Аристотель совсѣмъ не принадлежитъ душою монархіи. Но и его отношеніе къ греческой республиканской жизни есть скорѣе ученая симпатія, основанная на традиціяхъ, чѣмъ прямое политическое убѣжденіе. По сравненію съ Платономъ Аристотель представляетъ дальнѣйшій шагъ въ уклоненіи интеллигенціи отъ политики. Платонъ живетъ среди борьбы; горячо и пристрастно онъ оспариваетъ ненавистныя, но еще не сломленныя государственныя формы. Читая Аристотеля, точно странствуешь по обширному политическому кладбищу или по музею, въ которомъ ученый изслѣдователь собралъ результаты своихъ долгихъ, старательныхъ археологическихъ раскопокъ. Аристотель, конечно, имѣетъ опредѣленные соціальные вкусы, но, какъ человѣкъ необыкновенно мягкій и гуманный, онъ высказываетъ ихъ въ самой умѣренной формѣ, по возможности съ какими-нибудь успокоительными ограниченіями; горечи и озлобленія, которыя не въ силахъ удержать всегда кипящій Платонъ, у Аристотеля нѣтъ и помину.
Въ соціальныхъ симпатіяхъ Аристотеля наиболѣе замѣтно его увлеченіе серединнымъ состояніемъ гражданскаго быта (μεσότης). По его мнѣнію, люди, которые небогаты, но и не бѣдны, составляютъ самый спокойный элементъ въ государствѣ, а вмѣстѣ съ тѣмъ и сами могутъ себя считать наиболѣе обезпеченными. «Они не стремятся къ чужому добру, какъ бѣдняки, а другіе люди не посягаютъ на то, что этимъ среднимъ принадлежитъ; съ другой стороны, они не походятъ и на бѣдняковъ, которые стремятся къ имуществу богатыхъ. И такъ какъ никто на нихъ и они ни на кого не злоумышляютъ, то и жизнь ихъ протекаетъ безопасно»27. Въ тѣхъ общинахъ, гдѣ среднезажиточныхъ мало, гдѣ преобладаютъ двѣ крайности, есть всегда опасность переворота. Напротивъ, гдѣ имѣется многочисленный средній слой, политическая жизнь получаетъ устойчивость.
Идеализація средняго класса опирается на опредѣленныя традиціи. Аристотелю извѣстны предшественники его теоріи; недаромъ Ѳерамена, организатора партіи умѣреннаго зажиточнаго гражданства, онъ считаетъ однимъ изъ умнѣйшихъ политиковъ Аѳинъ. Но къ исторически обоснованному взгляду присоединяется еще что-то личное, интимное. Изображая «среднихъ гражданъ», Аристотель не говорить о ихъ профессіяхъ, но зато рисуетъ складъ характера людей своего круга, т.-е. интеллигенціи; очевидно, соціально-хозяйственный уровень, обозначаемый терминомъ μεσότης, есть именно то, что нужно ученому, преподавателю; при условіи срединнаго быта наилучше устраиваются τὰ τῶν φιλοσόφων πράγματα, какъ выразился Исократъ. Понятія, можно сказать, предразсудки той же среды отражаются еще въ одномъ своеобразномъ оттѣнкѣ соціальныхъ характеристикъ у Аристотеля. Онъ очень пренебрежительно высказывается о классѣ ремесленниковъ и объ ихъ работѣ28. Этотъ видъ труда, по его мнѣнію, принижаетъ человѣческую личность и тѣмъ, что исполняется за плату, и тѣмъ, что отнимаетъ досугъ, необходимый для развитія интеллектуальныхъ силъ человѣка; поэтому Аристотелю кажется, что ремесленники не могутъ быть активными гражданами. «Идеальное государство не дастъ ремесленнику гражданскихъ правъ»29.
Аристотель чуждъ всякаго увлеченія коммунистическими теоріями. Общій тонъ его соціальныхъ воззрѣній — умѣренно консервативный. Онъ не раздѣляетъ взглядовъ тѣхъ просвѣтителей, которые, во имя естественнаго права, требовали уничтоженія рабства. Въ его глазахъ люди отъ природы раздѣлены на рабовъ, осужденныхъ подчиняться, и свободныхъ, призванныхъ господствовать; но онъ желалъ бы возможнаго
