тѣмъ въ Греціи нѣтъ покоя отъ волненій пролетаріата, отъ бродящихъ всюду эмигрантовъ и отъ людей военной профессіи, которые ищутъ столкновеній и усобицъ, чтобы найти себѣ занятіе и заработокъ. Нѣтъ лучшаго, болѣе соблазнительнаго отвлеченія для всѣхъ этихъ противогражданскихъ элементовъ, какъ большой походъ на востокъ. Такое предпріятіе не только дастъ занятіе безработнымъ, удовлетворитъ жадность военныхъ, но оно также доставитъ великія выгоды остающимся дома. «Перенесемъ счастье Азіи къ себѣ», т.-е. оживимъ восточными капиталами нашу промышленность, перетянемъ къ себѣ запасы Азіи, ея богатства; пусть одушевленное патріотической идеей воинство сдѣлаетъ Грецію обладательницей неисчерпаемыхъ финансовыхъ силъ Востока, центромъ мірового обмѣна.
Предводительство въ національной войнѣ должно принадлежать двумъ крупнѣйшимъ общинамъ, Спартѣ и Аѳинамъ, но авторъ не скрываетъ, что истиннымъ идейнымъ и дѣловымъ руководителемъ предпріятія будутъ Аѳины. Что же останется Спартѣ, и зачѣмъ она нужна? Исократъ, очевидно, предполагаетъ, что между двумя общинами будетъ тѣсный союзъ съ отчетливымъ распредѣленіемъ ролей: Спарта въ качествѣ общепризнаннаго военнаго штаба возьметъ на себя соединеніе солдатскихъ массъ и исполненіе стратегическихъ операцій, Аѳины же выступятъ въ качествѣ настоящей культурно-промышленной силы, образуютъ руководящій центръ, душу всего дѣла. Въ дальнѣйшей организаціи роль Аѳинъ должна будетъ возрасти еще болѣе, особенно въ виду того, что за ними великій опытъ и славныя традиціи; истиннымъ объединителемъ Греціи, конечно, могутъ быть только Аѳины.
Политика Аѳинъ послѣ Анталкидова мира. Предлагая Аѳинамъ идти объ руку со Спартой во главѣ великаго національнаго предпріятія, авторъ Панегирика, видимо, вовсе не смущался тѣмъ обстоятельствомъ, что обѣ крупныя общины еще недавно находились въ рѣзкой взаимной враждѣ, и что Анталкидовъ миръ, похоронившій надежды Аѳинъ на возрожденіе морской державы, оставался неотмщенной обидой. Дѣло въ томъ, что въ Аѳинахъ уже раньше подготовлялась перемѣна настроенія, и назрѣвало сознаніе невозможности широкой завоевательной политики въ стилѣ V вѣка. Рѣшительная неудача 387 года многимъ въ Аѳинахъ выяснила положеніе, и теперь могла выступить открыто партія, которая предлагала покинуть традиціонную политику и стремиться къ соглашенію со Спартой. Во главѣ новаго направленія стоялъ Каллистратъ, племянникъ радикальнаго демагога Агиррія, блестящій ораторъ, гибкій политикъ, сумѣвшій приспособиться къ новымъ обстоятельствамъ и перевести Аѳины на уровень второстепенной державы, сохраняющей свои торговыя позиціи и свое вліятельное положеніе среди другихъ морскихъ общинъ. Новая партія, зерно которой состояло изъ крупныхъ торговцевъ, судовладѣльцевъ и банкировъ, испытывала немалыя трудности. Руководящіе въ экономической жизни круги желали вновь объединить приморскую Грецію, но при этомъ перенести явно непосильную для Аѳинъ военную организацію на плечи спартанцевъ; однако они ничего не могли проводить помимо демоса, у котораго имѣлись свои, очень крѣпкія традиціи, особенно въ финансовой политикѣ, въ дѣлѣ раздачъ. Капиталисты были поэтому вынуждены держаться политическаго радикализма, и Каллистратъ, въ качествѣ своего рода Перикла IV вѣка, въ теченіе двухъ съ половиной десятилѣтій находилъ возможнымъ лавировать среди крайностей и примирять интересы класса богатыхъ и класса бѣдныхъ. Другое затрудненіе вытекало изъ внѣшнихъ обстоятельствъ, независѣвшихъ отъ Аѳинъ. Новая политика могла быть построена только на взаимности со стороны Спарты, а между тѣмъ ея плутократическіе круги не чувствовали желанія уступать львиную долю аѳинскому капиталу, въ расчетѣ сохранить исключительную гегемонію въ Греціи и поорудовать собственными средствами. Склонить спартанцевъ къ коалиціи съ Аѳинами могъ бы только какой-нибудь очень серьезный ударь въ самой Греціи, который не въ силахъ была преодолѣть Спарта. Такимъ толчкомъ оказалась ѳиванская революція 379 года.
Положеніе запуталось, однако, тѣмъ, что по ходу обстоятельствъ ѳиванскому перевороту, затѣянному демократической партіей, не могли не помочь аѳиняне, пріютившіе у себя ѳиванскихъ демократовъ. Мало того, возмущеніе Ѳивъ противъ Спарты оказало аѳинянамъ большую услугу въ другомъ направленіи: къ Аѳинамъ устремились островныя общины, и, благодаря этому, возникъ въ 378—377 году новый морской союзъ подъ предводительствомъ Аѳинъ. Поддержка, оказанная Ѳивамъ, поссорила Аѳины со Спартой, планы Каллистрата на сближеніе были отброшены назадъ. Въ свою очередь, однако, между новой ѳиванской демократіей и Аѳинами не могло получиться прочной дружбы. Преобразованная ѳиванская община не согласна была исполнять въ пользу Аѳинъ роль, которую аѳинскіе капиталисты собирались отдать Спартѣ. Въ лицѣ демократическихъ Ѳивъ скоро поднялась держава, похожая на Аѳины 50-хъ годовъ V вѣка, т.-е. съ притязаніями какъ на сушѣ, такъ и на морѣ, съ программой вмѣшательства въ дѣла всѣхъ общинъ и Ѳессаліи, и Средней Греціи, и Пелопоннеса, и въ то же время съ широкой задачей установленія господства въ Эгейскомъ морѣ. Такія Ѳивы не могли ужиться съ Аѳинами. Напротивъ, для Аѳинъ союзъ со Спартой теперь являлся единственной возможностью обороны противъ неожиданно выросшаго рядомъ соперника. Цѣль пар-
