отдѣльными стратегами и тѣми отдѣльными не связанными между собой предпріятіями, которыя эти стратеги выполняли то по порученію народа, нерѣдко вызванному предложеніемъ самого командира, то на свой собственный страхъ и рискъ. Въ качествѣ предпріятія послѣдняго рода началось самое блестящее въ эту войну дѣло аѳинянъ — занятіе Пилоса.
Успѣхи аѳинянъ въ Мессеніи. Къ эскадрѣ, отправленной въ Сицилію, былъ прикомандированъ прославившійся въ Акарнаніи Демосѳенъ, который получилъ позволеніе занять на пути флотъ для любой экспедиціи въ Пелопоннесѣ. Демосѳенъ открылъ свой таинственный планъ уже въ дорогѣ. По указанію мессенцевъ изъ Навпакта, онъ захватилъ Пилосъ на юго-западномъ берегу Пелопоннеса въ ихъ старой родинѣ, Мессеніи, подвластной спартанцамъ. Этоть пунктъ представлялъ естественную крѣпость и господствовалъ надъ бухтой (нынѣшней Наваринской), закрытой со стороны моря островомъ Сфактеріей. Изъ Пилоса аѳиняне могли начать агитацію среди мессенскихъ гелотовъ и организовать опасное для Спарты возстаніе. Среди спартанцевъ началась паника: царь Агисъ, находившійся съ ополченіемъ въ Аттикѣ, спѣшно отступилъ черезъ Истмъ, къ Пилосу былъ стянутъ весь пелопоннесскій флотъ, начались атаки на Пилосъ, и съ этою цѣлью островъ Сфактерію заняли 420 гоплитовъ, изъ нихъ около половины спартіаты лучшихъ фамилій. Въ свою очередь аѳиняне отозвали эскадру, находившуюся на пути въ Сицилію; аѳинскій флотъ разбилъ пелопоннесскій и вошелъ въ гавань; теперь въ свою очередь спартанцы на Сфактеріи оказались въ осадѣ.
Уже побѣды Демосѳена въ Акарнаніи вызвали въ Спартѣ сильное теченіе въ пользу мира. Сторонники примиренія съ Аѳинами добились возврата и возстановленія на престолѣ царя Плейстоанакта, свергнутаго въ 445 году за отступленіе изъ Аттики. Въ 426 году въ Аѳины отправили посольство съ предложеніемъ вернуться къ порядкамъ Тридцатилѣтняго мира при единственномъ условіи возвращенія Аѳинами Эгины; великую идеалистическую задачу освобожденія эллинства Спарта была готова вовсе покинуть. Теперь, въ 425 году, занятіе Пилоса и опасность, которой подверглись на Сфактеріи лучшіе воины, цвѣтъ и безъ того таявшей спартанской аристократіи, составили для Спарты фактъ столь уничтожающаго свойства, что было рѣшено немедленно просить мира. Эфоры отправились сухимъ путемъ къ Пилосу; здѣсь они предложили аѳинскимъ стратегамъ перемиріе съ тѣмъ, чтобы начать мирные переговоры съ народомъ аѳинскимъ; на время перемирія они согласились отдать, въ видѣ залога, весь пелопоннесскій флотъ, 60 тріеръ. Спартанскихъ пословъ повезли въ Аѳины на аѳинскомъ кораблѣ. Они предложили за свободный пропускъ осажденныхъ на Сфактеріи условія болѣе выгодныя, чѣмъ годъ тому назадъ: отдавали Мегару и Эгину, и кромѣ того готовы были на заключеніе дружественнаго союза съ Аѳинами на основѣ совмѣстнаго господства надъ Греціей.
Несмотря на чрезвычайную выгодность этихъ условій для Аѳинъ и крайне усилившееся желаніе мира въ воинскомъ обществѣ, военная партія, съ Клеономъ во главѣ, взяла верхъ въ народномъ собраніи: Клеонъ поставилъ требованія невозможныя для Спарты: предварительную выдачу осажденныхъ на Сфактеріи, а затѣмъ возвращеніе Аѳинамъ тѣхъ пунктовъ въ Пелопоннесѣ, которые были отданы по Тридцатилѣтнему миру. Совершенно сознательно онъ сорвалъ переговоры и сталъ настаивать на рѣшительныхъ дѣйствіяхъ у Пилоса. Дальнѣйшій ходъ дѣла въ экклесіи открываетъ весьма своеобразныя отношеніи стратеговъ къ народу. Клеонъ требовалъ, чтобы къ Пилосу отправили съ подкрѣпленіями Никія, бывшаго въ это время стратегомъ, и въ горячности сказалъ, что онъ самъ немедленно приступилъ бы къ штурму, если бы имѣлъ командованіе. Никій не только возражалъ противъ предпріятія, но и отклонялъ отъ себя лично участіе въ этой экспедиціи; поймавъ Клеона на словѣ, онъ предложилъ политическому противнику своему взяться за дѣло самому27. Если принять во вниманіе совершенную неопытность Клеона въ военномъ дѣлѣ, — а онъ самъ до сихъ поръ въ сознаніи своего недостатка избѣгалъ должности стратега — то предложеніе Никія звучало въ родѣ дурной шутки. Но оно было гораздо хуже того: Никій былъ увѣренъ въ провалѣ Клеона, и, повидимому, нисколько не стѣснялся, что неминуемая въ его глазахъ неудача самозваннаго стратега будетъ пораженіемъ Аѳинъ. Какъ бы то ни было, Клеонъ получилъ командованіе рѣшеніемъ того же самаго собранія, въ которомъ дебатировался вопросъ. Ему повезло неожиданное счастіе тѣмъ болѣе, что искусный Демосѳенъ все подготовилъ для штурма Сфактеріи. Аѳиняне высадились на островѣ, окружили пелопоннесцевъ и заставили ихъ сдаться: среди 298 плѣнныхъ было 120 спартіатовъ. Впечатлѣніе получилось громадное во всемъ греческомъ мірѣ. Въ первый разъ сдались несокрушимые спартанцы вмѣсто того, чтобы умереть въ бою. Матеріальный разгромъ Спарты былъ также великъ. Аѳиняне, подъ предлогомъ нарушенія спартанцами условій, удержали весь находившійся у нихъ въ залогѣ, пелопоннесскій флотъ. Въ Пилосѣ была возведена настоящая крѣпость; мессенцы, привезенные изъ Навпакта, начали совершать изъ нея грабительскіе набѣги; изъ имѣній спартіатовъ то и дѣло убѣгали гелоты, и можно было ожидать возстанія крѣпостныхъ. Спартанцы слали въ Аѳины одно за другимъ предложенія о мирѣ, но теперь они отвергались безъ разсмотрѣнія.
