юго-западныя Киклады близъ Пелопоннеса, а въ числѣ Спорадъ острова, начиная отъ Родоса къ юго-востоку, не входили въ составъ союза. На побережьи европейской Греціи къ союзу принадлежали Аттика и Эвбея, т.‑е. большая часть доступнаго берега; на сѣверѣ въ союзъ вошли рядъ городовъ Халкидики, большого полуострова, расположеннаго между Македоніей и Ѳракіей, а скоро были присоединены важные пункты на ѳракійскомъ берегу. Затѣмъ, подъ названіемъ геллеспонтскихъ городовъ въ союзъ вступили всѣ общины, лежавшія на европейскомъ и на азіатскомъ берегу Геллеспонта, Пропонтиды (Мраморнаго моря) и Босфора. Наконецъ, на востокѣ — вся линія берега Малоазійскаго полуострова до загиба къ югу, т.‑е. эолійскія, іонійскія и дорійскія колоніи. Въ положеніи союзной территоріи очень важно было то, что греческій флотъ располагалъ двумя выходами изъ Эгейскаго моря: юго-восточнымъ между Критомъ и Малой Азіей, который велъ къ Кипру, Сиріи и Египту, и сѣверо-восточнымъ, выходившимъ черезъ проливы къ Понту (Черному морю). Такъ какъ въ длинной извилистой линіи проливовъ всѣ важные пункты входили въ составь союза, то аѳинской симмахіи принадлежалъ весь путь, по которому направлялся ввозъ хлѣба въ Грецію и которымъ обратно шелъ греческій экспортъ въ черноморскія страны. Благодаря своему транзитному положенію, геллеспонтскіе города были богаче другихъ и давали въ казну самые крупные взносы. Въ сравненіи съ ними гораздо бѣднѣе были іонійскіе города, сильно пострадавшіе за время господства персовъ и во время національныхъ войнъ, когда съ нихъ обѣ стороны тянули и денежныя, и натуральныя повинности. Ихъ главное значеніе для союза состояло въ томъ, что занятая ими полоса малоазійскаго берега загораживала персидскому государству доступъ къ греческому морю.
Въ цѣломъ владѣнія союза образовали замкнутую въ себѣ, компактную и очень выгодно поставленную морскую державу. Размѣромъ территоріи, количествомъ населенія и рессурсами она превосходила остальную Грецію. Можно себѣ представить, какой переворотъ въ настроеніи аѳинянъ долженъ былъ создать этотъ необыкновенный успѣхъ внѣшняго могущества, наступившій всего черезъ два года послѣ того, какъ община ихъ была на волосокъ отъ полной гибели!
Укрѣпленіе Аѳинъ и Пирея. Ходъ національной войны и образованіе великаго морского союза отразились крупными перемѣнами въ строѣ аѳинской республики и въ жизни города. Тотчасъ же по очищеніи греческой территоріи персами, осенью 479 г., аѳиняне вернулись со своими семьями въ разрушенный городъ и начали быстро и энергично обстраивать его. Но особенное значеніе народъ придавалъ возстановленію городскихъ стѣнъ. По мысли Ѳемистокла, который съ 478 года опять занялъ вліятельное положеніе, Аѳины должны были сдѣлаться неприступной крѣпостью, чтобы на случай новаго нашествія съ суши аѳинянамъ уже не надо было бѣжать со своей территоріи, напротивъ, чтобы городъ могъ принять въ свои стѣны массы сельскихъ жителей.
Спѣшное возведеніе крѣпостной стѣны, опоясывающей Аѳины, крайне обезпокоило спартанцевъ. Они понимали хорошо, что укрѣпленіе Аѳинъ сдѣлаетъ городъ вполнѣ независимымъ отъ помощи пелопоннесцевъ и создастъ Спартѣ могущественнаго соперника за Истмомъ. Спарта потребовала остановки работъ на томъ основаніи, что ни одинъ городъ на сѣверѣ отъ перешейка не долженъ быть крѣпостью, чтобы не служить опорой для персовъ въ случаѣ новаго нашествія. Ѳемистоклъ разыгралъ въ этомъ трудномъ положеніи роль хитраго и настойчиваго дипломата, отправился самъ въ Спарту, затянулъ дѣло, добился отправленія въ Аѳины спартанскихъ пословъ, которые были удержаны въ качествѣ заложниковъ, и когда получилъ извѣстіе, что въ Аѳинахъ стѣны доведены до порядочной высоты, объявилъ спартанцамъ, что аѳиняне болѣе не нуждаются въ ихъ совѣтахъ. Спартанцамъ пришлось принять совершившійся фактъ.
Еще важнѣе, чѣмъ возведеніе аѳинскихъ стѣнъ, представлялось Ѳемистоклу укрѣпленіе новой гавани Пирея. Разъ Аѳины обратились въ морскую державу первой величины, необходимо было обезпечить для ея флота хорошо защищенный портъ. Хотя память Ѳемистокла потомъ была затемнена его бѣгствомъ въ Азію и службой у персидскаго царя, но Ѳукидидъ тѣмъ не менѣе сохранилъ его программу внѣшней политики и даже въ словахъ, которыя приблизительно отражаютъ подлинныя рѣчи Ѳемистокла. По словамъ Ѳукидида, Ѳемистоклъ настаивалъ на продолженіи крѣпостныхъ работъ въ Пиреѣ, начатыхъ еще въ годъ его архонтства (слѣд., съ 493 г. въ теченіе болѣе 15 лѣтъ эти работы стояли безъ движенія), такъ какъ онъ думалъ, что мѣсто съ его тремя естественными гаванями (собственно Пирей, Зея, Мунихія) очень удобно, и что сдѣлавшись морскимъ народомъ (ναυτικοὶ), они получатъ огромное преимущество дли созданія державы (δύναμις). Онъ первый рѣшился сказать, что надо держаться морской политики. Стѣны Пирея были лишь начаты при Ѳемистоклѣ; впослѣдствіи ихъ не довели до той высоты и толщины, какія считалъ нужными самъ Ѳемистоклъ. «А онъ хотѣлъ достигнуть такихъ размѣровъ, чтобы можно было не опасаться никакихъ нападеній; въ гарнизонѣ достаточно было бы сохранить небольшой составъ самыхъ слабыхъ и непригодныхъ людей, а всѣ остальные должны будутъ взойти на корабли. Больше всего онъ направлялъ вниманіе на флотъ, потому что, какъ мнѣ ка-
