Съ выходомъ гр. Канкрина въ 1843 г. въ отставку, таможенный тарифъ съ той же постепенностью и опредѣленностью принимаетъ направленіе обратное прежней политикѣ. Экономическая доктрина того времени, поддерживаемая въ особенности Англіей, болѣе и болѣе склонялась къ принципамъ свободной торговли. Россія не осталась чуждой общему увлеченію, поплатившись за это едва-ли не болѣе всѣхъ другихъ государствъ. Новое направленіе экономической политики, вообще нерѣшительно отразившееся на послѣдовавшемъ затѣмъ пересмотрѣ тарифа въ 1850 г., на горнозаводскомъ дѣлѣ сказалось, даже и по этому тарифу, сразу рѣзкимъ пониженіемъ таможенныхъ пошлинъ; по тарифу 1850 г. назначены ввозныя пошлины: на чугунъ вмѣсто 1 р. 03 к. — 50 к. на сортовое желѣзо вмѣсто 1 р. 38 к. — 50 к., на сталь не въ дѣлѣ вмѣсто 1 р. 25 к. — 75 к. Изъ прежняго тарифа 1841 г. осталась только пошлина на проволоку 1 р. 80 к. и запрещеніе привоза чугуна и железа моремъ. Но это былъ только первый приступъ къ разрушенію всей прежней системы, такъ ревниво охранявшейся графомъ Канкринымъ: въ слѣдъ за изданіемъ тарифа 1850 г. открыты были подготовительныя работы къ новому пересмотру тарифа подъ очевиднымъ преобладаніемъ взглядовъ свободной торговли.
На состоявшую при Министерствѣ Финансовъ Тарифную Комиссію возложено было обсужденіе вопроса о ввозѣ чугуна и желѣза, причемъ предполагалось возможнымъ разрѣшить ввозъ моремъ — чугуна и желѣза съ пошлиной перваго въ 35, послѣдняго въ 50 коп; русскимъ желѣзозаводчикамъ ставилось при этомъ въ упрекъ то, что, не встрѣчая конкурренціи, они присвоили себѣ монополію, назначая продажныя цѣны по произволу и не заботясь объ усовершенствованіи производства. Тотъ же вопросъ переданъ былъ на заключеніе главнаго начальника Уральскихъ горныхъ заводовъ, соединеннаго присутствія ученаго комитета и совѣта корпуса горныхъ инженеровъ и частныхъ горныхъ заводчиковъ. Всѣ послѣдовавшія по этому вопросу заключенія сводились къ одному: желѣза въ странѣ достаточно, въ дороговизнѣ его виновны не заводчики, а торговцы, которые, вслѣдствіе недостаточности денежныхъ средствъ заводчиковъ, ставятъ ихъ въ зависимое отъ себя положеніе. Поэтому предполагалось оставить прежнія пошлины и запрещенія въ силѣ; уступка дѣлалась только относительно чугуна; такъ какъ весь чугунъ Уральскіе заводы передѣлывали на своихъ же заводахъ въ желѣзо, не отправляя ни одного пуда на рынокъ, то поэтому и не считали для себя опаснымъ разрѣшить привозъ его въ видѣ опыта къ Балтійскому порту съ пошлиной въ 50 коп. съ пуда. Заводчики не предполагали тогда, какую страшную брешь дѣлали этимъ въ той самой стѣнѣ, которой хотѣли оградиться отъ заграничной конкурренціи. Въ январѣ 1852 г. вопросъ, согласно даннымъ означенными лицами и учреждениями отзывамъ, внесенъ въ Государственный Совѣтъ, который, не находя въ дѣлѣ достаточно точныхъ свѣдѣній объ истинномъ состояніи у насъ горнозаводской промышленности, постановилъ разрѣшеніе вопроса о ввозѣ въ Имперію моремъ чугуна и желѣза отнести ко времени общаго пересмотра дѣйствующаго тарифа. Между тѣмъ учрежденная еще въ іюлѣ 1852 г. изъ членовъ совета и ученаго комитета корпуса горныхъ инженеровъ комиссія продолжала обсуждать вопросы, упомянуть о которыхъ далеко не лишнее: 1) достаточно-ли выдѣлывается въ Россіи желѣза, 2) если достаточно, то отчего продажныя цѣны повышаются и потребности казны не удовлетворяются 3) если недостаточно, то почему, и можно ли увеличить производство; 4) могутъ-ли быть и какія именно существенно невыгодныя послѣдствія отъ привоза иностраннаго чугуна и желѣза и сбыта ихъ хотя
