до объявленія свободы многіе заводы, подъ вліяніемъ хлѣбнаго кризиса и свободнаго тарифа, стали приходить въ разстройство; нѣкоторые изъ нихъ сократили свое производство, нѣкоторые или вовсе остановились, или перешли въ казенное управление; къ этому разстройству освобожденіе мастеровыхъ внесло свою долю затрудненій. Въ началѣ 80-хъ годовъ на одномъ Уралѣ 3 округа съ 20 заводами вовсе прекратили дѣйствіе; оказался недостатокъ въ работѣ въ то самое время, когда предоставленные сами-себѣ мастеровые въ ней болѣе всего нуждались.
Кромѣ того въ народѣ жила другая и не менѣе важная точка зрѣнія, — это присущее вообще рускому человѣку тяготѣніе къ землѣ. Мастеровые издавна, съ самаго основанія заводовъ, расчищали на мѣстахъ, не требовавшихся для заводскихъ надобностей, пашни и покосы; такіе пашни и покосы, или росчисти, переходили изъ поколѣнія въ поколѣніе отъ отца къ сыну, обмѣнивались, перепродавались; эти сдѣлки не только производились съ вѣдома заводскаго управленія, но и скрѣплялись его властію. Населеніе усвоило взглядъ на такія росчистки, какъ на свою собственности, нажитую трудомъ своимъ и своихъ предковъ; съ этой собственностью связано все его прошлое, всѣ семейныя традиціи и воспоминанія. Поэтому насколько заводовладѣльцы были правы въ своихъ притязаніяхъ на эти росчисти по формѣ, по буквѣ закона, на столько же мастеровые чувствовали правду на своей сторонѣ по существу. Этимъ-то равенствмъ правъ, вытекавшихъ изъ совершенно различныхъ, даже прямо противоположныхъ основаній, и можно только объяснить то, что никакого соглашенія между сторонами не состоялось; заводовладѣльцы, опираясь на точный смыслъ закона и сознавая за собой болѣе чѣмъ правоту, не требовавшую уступки въ собственность усадьбъ, ввели въ дѣйствіе уставныя грамоты, какъ основной актъ, опредѣлявшій ихъ обязанности по надѣлу рабочихъ землей; мастеровые почти повсемѣстно отказались отъ признанія такихъ грамотъ и продолжали пользоваться росчистями съ увѣренностью въ томъ, что раньше, или позже ихъ права на землю будутъ признаны Правительствомъ.
Правительство дѣйствительно замѣтило, и даже очень скоро, допущенную имъ ошибку, которую по отношенію къ казеннымъ заводамъ и исправило до нѣкоторой степени положеніемъ 12 марта 1868 г. Изъ ряда приведенныхъ выше законоположеній, непосредственно слѣдовавшихъ за освобожденіемъ мастеровыхъ, достаточно ясно опредѣляется стремленіе Правительства стать на другую, обратную точку зрѣнія и относительно частныхъ заводовъ. Оно пользуется для этого всякимъ благопріятнымъ случаемъ: населенію даются льготы по отправленію рекрутской и другихъ повинностей; заводчикамъ уменьшаются, какъ мы видѣли, подати съ чугуна, мѣди и оброчныя деньги съ доменныхъ и мѣдиплавиленныхъ печей съ тѣмъ, чтобы усадьбы были предоставлены мастеровымъ въ собственность, а относительно пользованія покосами и топливомъ даны были льготы. Въ слѣдующемъ году, подъ тѣми же только условіями, допускается обращеніе посессіоннаго владѣнія въ право собственности. Но безвозмездное надѣленіе на правѣ собственности усадебной осѣдлостію, послѣдовавшее во всѣхъ округахъ, кромѣ Холуницкаго и Кажимскаго, все-таки не рѣшало вопроса; населеніе ждало земельного надѣла, именно полученія въ безвозмедную собственность расчищенныхъ его трудами и иждивеніемъ росчистей. Замѣчательно то, что это сопровождавшееся ходатайствами ожиданіе вовсе не вызывало въ средѣ мастеровыхъ волненій; если во все это продолжительное время, и то рѣдко, и возникали въ заводахъ безпорядки, то совсѣмъ по другимъ причинамъ, не имѣвшимъ
