этомъ справедливое основание къ увеличенію цѣны и къ разнымъ льготамъ, а Нижнетуринская артель знала одно — съ каждымъ годомъ понижать цѣну и все исполнять безроптно. Артель все время существовала безъ устава; не смотря на всѣ старанія, она не могла его добиться только потому, что, дѣйствуя на территоріи и на сгараемомъ казны, она не могла брать частныхъ заказовъ безъ разрѣшенія мѣстнаго горнаго начальства; между тѣмъ артель нуждалась всего въ какой нибудь сотнѣ куб. саженъ дровъ и въ самомъ ничтожномъ количествѣ угля. Еще одинъ замѣчательный фактъ: зданіе, въ которомъ помѣщались мастерскія, было тѣсно; станки стояли такъ близко одинъ къ другому, что между ними съ трудомъ можно было проходить. Между тѣмъ за періодъ работъ артели съ 1867 по 1874 годъ всего былъ только одинънесчаствый случай.
Понятно, что значительный заработокъ не могъ не имѣть самаго благодѣтельнаго вліянія на экономический бытъ населенія Нижнетуринскаго завода. Нижнетуринскіе мастеровые успѣли вполнѣ оправиться: хорошо обстроились, обзавелись хозяйствомъ и даже, помимо артельныхъ, домашними приборами и инструментами, необходимыми для ихъ мастерства. Возбужденная самодѣятельность и нѣкотораго рода обезпеченность были причиною открытія здѣсь общества трезвости, — явленіе въ то время исключительное во всѣхъ Уральскихъ заводахъ. Явилась заботливость объ образованіи дѣтей; общество охотно стало жертвовать на школы; при пособіи земства куплено было большое и прекрасное мѣсто, гдѣ предполагалось построить новую школу, приспособленную къ современнымъ требованіямъ школьнаго дѣла.
Не успѣла развернуться во всей своей силѣ механическая артель, какъ съ просьбой образовать артель обратились къ тому же В. А. Грамматчикову кричные мастера. Они соглашались взять кричное дѣло съ значительной сбавкой въ цѣнѣ съ условіемъ, если имъ будетъ дозволено приготовлять свой уголь, а не работать на казенномъ. При всемъ своемъ сочувствіи къ артельному дѣлу г. Грамматчиковъ не нашелъ возможнымъ избавить кричниковъ отъ этого казеннаго угля и потому они объявили сбавку противъ казенной стоимости кричнаго желѣза только на 10 к. въ пудѣ. Но, кромѣ этой сбавки, на нихъ возложено было особое тяжелое условіе: нижнетуринскій дворъ издавна былъ заваленъ тяжеловѣсными отливками въ 100 и 150 пудовъ штука; кричная артель обязалась передѣлать ихъ со сбавкой тоже 10 к. на пудъ желѣза и передѣлала. Заработки кричной артели были хорошіе, но, къ сожаленію пошли въ кабакъ, что вѣроятно и было причиной неурядицъ въ артели, которая, наконецъ, распалась.
Такимъ образомъ, во всемъ Нижнетуринскомъ заводѣ оставался одинъ листокатальный цехъ, помѣщавшейся въ полуразвалившейся фабрикѣ. Что это за фабрика — видно изъ той легенды, которая ходитъ въ заводѣ и которую намъ передавалъ совсѣмъ серьезный человѣкъ: будто-бы Гумбольдтъ, въ бытность свою на Уралѣ въ 1829 г., не рѣшился войти въ эту фабрику; такъ она была ветха! Можно вообразить, что она представляла изъ себя въ концѣ 60-хъ и въ началѣ 70-хъ годовъ; понятно, что производство листоваго желѣза совсѣмъ прекратилось. Въ началѣ 70-хъ годовъ составилась маленькая артель мастеровъ листокатальнаго цеха, предложившая свои услуги работать желѣзо, тоже со скидкой противъ казенной разцѣнки. Имъ дозволили: артель воспользовалась оставшимся въ одномъ углу фабрики листокатальнымъ станомъ, наклонившимся однимъ бокомъ на подобіе вросшей въ землю старой крестьянской избы, и съ такими то средствами стала давать желѣзо все-таки дешевле казны.
