Выслушав мой рассказ, Вейнберг начал убеждать меня отказаться от поездки со Скобелевым, говоря, что предприятие это очень опасное и вряд ли нам удастся сохранить свои головы; что Скобелев человек одинокий и любит опасности, а у меня в Ташкенте остались жена и дети; кто же о них позаботится, если я найду себе на пути безвременную могилу.
На эту речь я взволнованным голосом отвечал Вейнбергу: «Честь и долг службы не позволяют мне оставить полковника; генерал-губернатор оказал мне высокое доверие и я должен его оправдать, хотя бы трижды пришлось сложить голову; погибну я, Бог не оставит моих сирот»[1].
Но все-таки выезд был отложен. В городе носились разные противоречивые слухи; одни говорили, что автобачи приближается к Кокану, и хан не знает, что делать и собирается выезжать из столицы; другие, что Скобелев уговаривает его остаться, предлагая свои услуги руководить защитою города, но хан будто бы не соглашается, зная истинное состояние государства и считая свои силы не достаточными.
Все рассказывалось смутно и не ясно, а действительности никто не знал.
Было несомненно только то, что в городе подготовляется нечто необыкновенное; жители имели вид озабоченный и встревоженный; базары затворились, товары перевозились в более отдаленные от центра города места; на всех перекрестках видны были дервиши, вдохновенно и горячо проповедовавшие народу, жадно вслушивавшемуся в их речи.
21 июля, вечером, нам официально было сообщено, что хан на следующий день выезжает из столицы и ему желательно, чтобы мы присутствовали при этом выезде.
Вейнберг немедленно сообщил русским торговцам и купцам, чтобы они присоединились к посольству и выехали вместе из города, так как им может угрожать опасность.
В ночь с 21 на 22 июля, от нас убежали два арбакеша[2], похитив часть наших вещей; остались только те арбакеши, которые были лично известны Мирзе-Хакиму. Всю ночь гул стоял над городом; слышались звуки барабанов и звонкие сигнальные рожки.
22 июня, часов в 9 утра, мы поехали ко дворцу. Не доезжая еще дворцовой площади, встретили расставленных шпалерами сарбазов; пришлось ехать среди войск; народ сопровождал нас проклятиями и угрозами; один сарбаз ударил кон-
