женіе: во 1-хъ, что праздные рабочіе легко могутъ сдѣлаться жертвами неблагонамѣренныхъ людей и, по ихъ внушеніямъ, вступить на путь преступленій, и, во 2-хъ, что, въ случаѣ возникновенія на какой либо изъ здѣшнихъ фабрикъ безпорядковъ, подобныхъ тѣмъ, которые были на Кренгольмской мануфактурѣ, присутствіе толпы, не имѣющей опредѣленныхъ занятій, можетъ придать означеннымъ безпорядкамъ характеръ весьма серьезный»,—принявъ все это въ соображеніе, градоначальникъ «счелъ своей обязанностью, въ видахъ охраненія въ столицѣ общественнаго порядка и спокойствія», исходатайствовать себѣ разъ навсегда право: «тѣхъ изъ иногородныхъ рабочихъ, которые, по какимъ бы то ни было причинамъ, лишаются работы и таковой въ теченіе семи дней не пріищутъ, приглашать немедленно отправляться на мѣсто родины»…[1]
Таковъ дальновидный и предусмотрительный взглядъ полиціи на рабочаго, не имѣющаго работы,—взглядъ, вполнѣ оправдываемый тѣмъ простымъ соображеніемъ, что обыватель безъ «опредѣленныхъ занятій», безъ средствъ къ существованію и даже безъ пристанища, скандалезно портитъ симметричность городскаго благоустройства, мозолитъ блюстительное око своимъ безцѣльнымъ скитальчествомъ, безъ сомнѣнія, питаетъ въ глубинѣ души далеко не идиллическія чувства и помыслы о «существующемъ порядкѣ вещей», а «въ минуту жизни трудную» близокъ и къ активному нарушенію этого порядка, хотя бы въ видѣ одиночныхъ покушеній на частную собственность.
Словомъ, мы хотимъ сказать, что полиція вполнѣ точно опредѣлила главный, такъ сказать, материкъ столичнаго classe dangereuse, уплачивающаго «подать преступленію» и комплектующаго ряды разсматриваемой здѣсь группы пролетаріевъ и пауперовъ—бродягъ, уличныхъ проститутокъ, нищихъ и безпаспортныхъ, не имѣющихъ пристанища. Можно-бы только оспаривать раціональность практикуемаго способа искорененія этого опаснаго народа, ибо, не
- ↑ Къ слову сказать, извѣстный тюрьмовѣдъ В. Н. Никитинъ свидѣтельствуетъ, что и безъ «приглашеній» полиціи, къ ней немало обращается простолюдиновъ, «не нашедшихъ себѣ работы въ столицѣ и, потому, просящихъ отправить ихъ, въ видѣ милости, на родину по этапу, такъ какъ на свой счетъ они, по безденежью, не могутъ вернуться туда» («Жизнь заключенныхъ»).
жение: во 1-х, что праздные рабочие легко могут сделаться жертвами неблагонамеренных людей и, по их внушениям, вступить на путь преступлений, и, во 2-х, что, в случае возникновения на какой-либо из здешних фабрик беспорядков, подобных тем, которые были на Кренгольмской мануфактуре, присутствие толпы, не имеющей определенных занятий, может придать означенным беспорядкам характер весьма серьезный», — приняв всё это в соображение, градоначальник «счел своей обязанностью, в видах охранения в столице общественного порядка и спокойствия», исходатайствовать себе раз навсегда право: «тех из иногородных рабочих, которые, по каким бы то ни было причинам, лишаются работы и таковой в течение семи дней не приищут, приглашать немедленно отправляться на место родины»…[1]
Таков дальновидный и предусмотрительный взгляд полиции на рабочего, не имеющего работы, — взгляд, вполне оправдываемый тем простым соображением, что обыватель без «определенных занятий», без средств к существованию и даже без пристанища, скандалёзно портит симметричность городского благоустройства, мозолит блюстительное око своим бесцельным скитальчеством, без сомнения, питает в глубине души далеко не идиллические чувства и помыслы о «существующем порядке вещей», а «в минуту жизни трудную» близок и к активному нарушению этого порядка, хотя бы в виде одиночных покушений на частную собственность.
Словом, мы хотим сказать, что полиция вполне точно определила главный, так сказать, материк столичного classe dangereuse, уплачивающего «подать преступлению» и комплектующего ряды рассматриваемой здесь группы пролетариев и пауперов — бродяг, уличных проституток, нищих и беспаспортных, не имеющих пристанища. Можно бы только оспаривать рациональность практикуемого способа искоренения этого опасного народа, ибо, не
- ↑ К слову сказать, известный тюрьмовед В. Н. Никитин свидетельствует, что и без «приглашений» полиции, к ней немало обращается простолюдинов, «не нашедших себе работы в столице и, потому, просящих отправить их, в виде милости, на родину по этапу, так как на свой счет они, по безденежью, не могут вернуться туда» («Жизнь заключенных»).
