видно, вслѣдствіе «внутренняго убѣжденія» въ полной несостоятельности и отсталости нашей придирчивой паспортной системы. Большинство дѣлъ этого рода разбирается у мировыхъ судей, и—вотъ, напримѣръ, какихъ опасныхъ субъектовъ приходится нерѣдко судьямъ карать по всей строгости законовъ.
Предстаетъ предъ очи суровой Ѳемиды «дряхлая старушка 70 лѣтъ», крестьянка тверской губерніи, обвиняемая въ проживаніи въ столицѣ по просроченному паспорту.—«Признаете себя виновною?»—спрашиваетъ судья.—«До сей поры,—шамкаетъ подсудимая,—я никогда въ судѣ не бывала, живу своими трудами… родилась на свѣтъ, когда еще французъ приходилъ въ русскую землю… Паспортъ просрочила потому, что наше волостное правленіе далеко отъ Петербурга, а тамъ позамѣшкались, въ этомъ я не виновата»… Мировой судья, однако неумолимъ и—караетъ подсудимую штрафомъ… въ 25 копѣекъ. Другое дѣло по такому-же преступленію. Подсудимыхъ—трое: мастеровой, за то, что паспортъ у него оказался просроченнымъ «на нѣсколько дней», его хозяинъ, за то, что держалъ его съ такимъ паспортомъ, и квартирная хозяйка, у которой онъ проживалъ, за то, что не выбросила его на улицу въ тотъ-же часъ, какъ фатальному паспорту ея жильца истекъ срокъ—«Признаете-ли себя виновными?» спрашиваетъ судья этого ужаснаго преступника и его сообщниковъ. Преступникъ и его квартирная хозяйка приносятъ повинную, но хозяинъ мастерской оправдывается: виновный въ просрочкѣ работалъ у него поденно и, потому, не настояло надобности спрашивать у него паспорта. Судья безпощаденъ—и со всѣхъ трехъ подсудимыхъ взыскиваетъ цѣлыхъ три четвертака…
Подобные процессы въ мировыхъ камерахъ столицы повседневны. «Полиція,—замѣчаетъ одинъ судебный хроникеръ,—то и дѣло составляетъ протоколы о нарушеніи паспортныхъ и адресныхъ правилъ, а мировые судьи, каждое засѣданіе, разбирая подобнаго характера дѣла, находятъ возможнымъ весьма нерѣдко или оправдывать обвиняемыхъ, или-же подвергать ихъ штрафу въ 1 копѣйку, въ 3, 5 и много, много въ 10 коп.; нѣкоторые-же судьи приняли за правило назначать штрафъ, для всѣхъ и каждаго, въ 25 коп., и только немногіе налагаютъ болѣе солидный штрафъ». Не смотря, однако, на такую ничтожность штрафовъ, встрѣчаются горемыки, для которыхъ заплатить какой нибудь четвертакъ составляетъ почти непосильное лишеніе и нерѣдко сами сердобольные судьи или кто нибудь изъ публики вно-
видно, вследствие «внутреннего убеждения» в полной несостоятельности и отсталости нашей придирчивой паспортной системы. Большинство дел этого рода разбирается у мировых судей, и — вот, например, каких опасных субъектов приходится нередко судьям карать по всей строгости законов.
Предстает пред очи суровой Фемиды «дряхлая старушка 70 лет», крестьянка тверской губернии, обвиняемая в проживании в столице по просроченному паспорту. — «Признаете себя виновною?» — спрашивает судья. — «До сей поры, — шамкает подсудимая, — я никогда в суде не бывала, живу своими трудами… родилась на свет, когда еще француз приходил в русскую землю… Паспорт просрочила потому, что наше волостное правление далеко от Петербурга, а там позамешкались, в этом я не виновата»… Мировой судья, однако неумолим и — карает подсудимую штрафом… в 25 копеек. Другое дело по такому же преступлению. Подсудимых — трое: мастеровой, за то, что паспорт у него оказался просроченным «на несколько дней», его хозяин, за то, что держал его с таким паспортом, и квартирная хозяйка, у которой он проживал, за то, что не выбросила его на улицу в тот же час, как фатальному паспорту её жильца истек срок — «Признаете ли себя виновными?» спрашивает судья этого ужасного преступника и его сообщников. Преступник и его квартирная хозяйка приносят повинную, но хозяин мастерской оправдывается: виновный в просрочке работал у него поденно и, потому, не настояло надобности спрашивать у него паспорта. Судья беспощаден — и со всех трех подсудимых взыскивает целых три четвертака…
Подобные процессы в мировых камерах столицы повседневны. «Полиция, — замечает один судебный хроникер, — то и дело составляет протоколы о нарушении паспортных и адресных правил, а мировые судьи, каждое заседание, разбирая подобного характера дела, находят возможным весьма нередко или оправдывать обвиняемых, или же подвергать их штрафу в 1 копейку, в 3, 5 и много, много в 10 коп.; некоторые же судьи приняли за правило назначать штраф, для всех и каждого, в 25 коп., и только немногие налагают более солидный штраф». Несмотря, однако, на такую ничтожность штрафов, встречаются горемыки, для которых заплатить какой-нибудь четвертак составляет почти непосильное лишение и нередко сами сердобольные судьи или кто-нибудь из публики вно-
