товъ, представляющее собою уже несомнѣнный криминалъ,—самый обыденный и распространенный видъ преступленія въ разсматриваемой здѣсь средѣ городскихъ подонковъ. Но только несправедливо было-бы думать, что на преступленіе это идутъ исключительно одни испорченные, опустившіеся люди, съ ослабѣвшей волей, легко поддающейся на всякое грѣховное искушеніе. Нѣтъ, наша паспортная система создаетъ нерѣдко такія невозможныя положенія, что человѣку ни въ чемъ неповинному, съ самой чистой совѣстью, приходится выбирать между подложнымъ паспортомъ или петлей на шею!
Въ томъ-же окружномъ судѣ, въ другой разъ, входитъ на скамью подсудимыхъ, при помощи сторожей, разбитая параличемъ, «весьма приличная женщина», крестьянка 40 лѣтъ, обвиняемая въ проживаніи по чужому паспорту. Грустную повѣсть разсказала она суду! Еще при крѣпостномъ правѣ, 17-ти лѣтъ, ее выдали насильно замужъ, «по господскому приказу». «Съ самаго начала жизнь съ мужемъ, въ мужней семьѣ, была не красна; я—разсказывала подсудимая—терпѣла, думала, что лучше будетъ, но чѣмъ дальше жила, тѣмъ дѣлалось все хуже и хуже». И мужъ, и вся семья «ѣли ее поѣдомъ», обременяли непосильной работой и, притомъ, держали впроголодь, на бросовыхъ «хлѣбныхъ коркахъ съ водичкой». Своя родня помочь несчастной не хотѣла, уйти отъ мучительной жизни, по добру, нечего было и думать. «Стала я,—продолжала подсудимая,—просить невѣстку свою, солдатку вдову, чтобъ она отдала мнѣ свой паспортъ. Она согласилась, и я дала ей 3 рубля и сказала, что, если паспортъ подѣйствуетъ, то вышлю ей еще 10 рублей». Паспортъ «подѣйствовалъ»; съ нимъ подсудимая благополучно прожила въ Петербургѣ девять лѣтъ «по разнымъ мѣстамъ въ прислугахъ»; но на ея несчастье, пошли паспортныя строгости, стали требовать провѣрки «вѣчныхъ паспортовъ», посредствомъ посылки ихъ въ «свои мѣста». Между тѣмъ, невѣстка подсудимой, снабдившая ее своимъ паспортомъ, за это время умерла, и—тутъ-то обнаружилось преступленіе подсудимой, виновной, въ сущности, только тѣмъ, что ей хотѣлось пожить почеловѣчески, правоспособной гражданкой. Судъ ее оправдалъ.
Вообще судъ, заваливаемый дѣлами о нарушеніи паспортныхъ правилъ, относится къ этому нарушенію очень снисходительно, оче-
тов, представляющее собою уже несомненный криминал, — самый обыденный и распространенный вид преступления в рассматриваемой здесь среде городских подонков. Но только несправедливо было бы думать, что на преступление это идут исключительно одни испорченные, опустившиеся люди, с ослабевшей волей, легко поддающейся на всякое греховное искушение. Нет, наша паспортная система создает нередко такие невозможные положения, что человеку ни в чём неповинному, с самой чистой совестью, приходится выбирать между подложным паспортом или петлей на шею!
В том же окружном суде, в другой раз, входит на скамью подсудимых, при помощи сторожей, разбитая параличом, «весьма приличная женщина», крестьянка 40 лет, обвиняемая в проживании по чужому паспорту. Грустную повесть рассказала она суду! Еще при крепостном праве, 17-ти лет, её выдали насильно замуж, «по господскому приказу». «С самого начала жизнь с мужем, в мужней семье, была не красна; я — рассказывала подсудимая — терпела, думала, что лучше будет, но чем дальше жила, тем делалось всё хуже и хуже». И муж, и вся семья «ели её поедом», обременяли непосильной работой и, притом, держали впроголодь, на бросовых «хлебных корках с водичкой». Своя родня помочь несчастной не хотела, уйти от мучительной жизни, по добру, нечего было и думать. «Стала я, — продолжала подсудимая, — просить невестку свою, солдатку вдову, чтоб она отдала мне свой паспорт. Она согласилась, и я дала ей 3 рубля и сказала, что, если паспорт подействует, то вышлю ей еще 10 рублей». Паспорт «подействовал»; с ним подсудимая благополучно прожила в Петербурге девять лет «по разным местам в прислугах»; но на её несчастье, пошли паспортные строгости, стали требовать проверки «вечных паспортов», посредством посылки их в «свои места». Между тем, невестка подсудимой, снабдившая её своим паспортом, за это время умерла, и — тут-то обнаружилось преступление подсудимой, виновной, в сущности, только тем, что ей хотелось пожить по-человечески, правоспособной гражданкой. Суд её оправдал.
Вообще суд, заваливаемый делами о нарушении паспортных правил, относится к этому нарушению очень снисходительно, оче-
