питающійся фантастическими надеждами на блистательную карьеру и богатство въ будущемъ, либо пришедшій уже въ отчаяніе. Это почти все равно:—и въ томъ и въ другомъ случаяхъ онъ слѣпо, безъ счета, одолжается направо и налѣво, пока ему даютъ, пока его аристократическій престижъ, пусканіе пыли въ глаза и элегантная наглость (въ сущности, въ этомъ—вся его «наличность») оказываютъ обаяніе и доставляютъ кредитъ. На этотъ предметъ промотавшіеся «питомцы славы» выработали цѣлое искусство, впрочемъ, искусство очень скользкое, такъ какъ съ постояннымъ упадкомъ вышеуказаннаго обаянія, а слѣдственно и кредита, беззаботное отношеніе къ границѣ между своимъ и чужимъ рублемъ нерѣдко приводитъ къ прямымъ ея нарушеніямъ, и—великолѣпный «питомецъ славы» неощутительно перевертывается вдругъ въ форменнаго «червоннаго валета» или рыцаря «черной банды»… Такіе примѣры бывали въ избыткѣ!
Нужно и то сказать, что этого рода «источники» день ото дня дѣлаются недоступнѣе и совсѣмъ изсякаютъ. Еще недавно въ Петербургѣ были такія благодатныя мѣста, куда «благородный человѣкъ» съ громкимъ именемъ, избранной среды, могъ взойти и распорядиться, какъ у себя дома: съ изысканнымъ вкусомъ насладиться плодами земными или выбрать для своей потребы то-то и то-то изъ предметовъ роскоши, приказать «прислать», а по предъявленіи счета, съ апломбомъ, не допускающимъ возраженій, отвѣтить: «запишите!» Существовали прежде такіе записывающіе, спеціально-фешенебельные магазины, рестораны и иныя заведенія къ услугамъ «благороднаго человѣка», но—увы! по мѣрѣ того, какъ благородный человѣкъ становился все менѣе исправнымъ плательщикомъ, фирмы эти либо разорялись, либо закрывались, либо стали очень мнительны и прижимисты въ предложеніи своихъ услугъ en crédit. Такъ, закрылся, напр., нѣсколько лѣтъ тому назадъ, знаменитый универсальный «англійскій магазинъ», славившійся изысканностью своихъ товаровъ и невѣроятностью своихъ цѣнъ. Онъ служилъ исключительно столичному бомонду и закрылся въ силу посмертной воли его владѣльца, который, говорятъ, сдѣлалъ это въ огражденіе своихъ наслѣдниковъ отъ разоренія. Магазинъ открывалъ широкій кредитъ своимъ аристократическимъ покупателямъ и, пока они не оскудѣли, можно
питающийся фантастическими надеждами на блистательную карьеру и богатство в будущем, либо пришедший уже в отчаяние. Это почти всё равно: — и в том и в другом случаях он слепо, без счета, одолжается направо и налево, пока ему дают, пока его аристократический престиж, пускание пыли в глаза и элегантная наглость (в сущности, в этом — вся его «наличность») оказывают обаяние и доставляют кредит. На этот предмет промотавшиеся «питомцы славы» выработали целое искусство, впрочем, искусство очень скользкое, так как с постоянным упадком вышеуказанного обаяния, а следственно и кредита, беззаботное отношение к границе между своим и чужим рублем нередко приводит к прямым её нарушениям, и — великолепный «питомец славы» неощутительно перевертывается вдруг в форменного «червонного валета» или рыцаря «черной банды»… Такие примеры бывали в избытке!
Нужно и то сказать, что этого рода «источники» день ото дня делаются недоступнее и совсем иссякают. Еще недавно в Петербурге были такие благодатные места, куда «благородный человек» с громким именем, избранной среды, мог взойти и распорядиться, как у себя дома: с изысканным вкусом насладиться плодами земными или выбрать для своей потребы то-то и то-то из предметов роскоши, приказать «прислать», а по предъявлении счета, с апломбом, не допускающим возражений, ответить: «запишите!» Существовали прежде такие записывающие, специально фешенебельные магазины, рестораны и иные заведения к услугам «благородного человека», но — увы! по мере того, как благородный человек становился всё менее исправным плательщиком, фирмы эти либо разорялись, либо закрывались, либо стали очень мнительны и прижимисты в предложении своих услуг en crédit. Так, закрылся, напр., несколько лет тому назад, знаменитый универсальный «английский магазин», славившийся изысканностью своих товаров и невероятностью своих цен. Он служил исключительно столичному бомонду и закрылся в силу посмертной воли его владельца, который, говорят, сделал это в ограждение своих наследников от разорения. Магазин открывал широкий кредит своим аристократическим покупателям и, пока они не оскудели, можно
