евъ—«добрый малый», «симпатичный молодой человѣкъ», ничего «злодѣйскаго» въ себѣ не заключающій. Проворовывается онъ просто по дрянности и безхарактерности натуры, безъ всякаго преднамѣреннаго умысла, безъ всякой идеи и безъ всякаго плана. Онъ становится воромъ только потому, что его приставили къ сундуку и довѣрили счетъ и охрану содержимаго. Внѣшній грубый соблазнъ овладѣваетъ покладистой, мелкой душонкой и—хищеніе готово! Ка̀къ стоять около денегъ и не красть ихъ—возможное ли это дѣло?—Въ этомъ и вся логика и все оправданіе множества кассирскихъ и иныхъ аналогичныхъ прегрѣшеній. Потому только совершается кража, что можно красть, не ломая головы, не изощряясь въ изобрѣтеніи какихъ нибудь махинацій, и до поры до времени безнаказанно. И дѣйствительно, всѣ знаменитыя въ этомъ родѣ операціи поражаютъ бѣдностью своего замысла, безхитростностью воровской механики и нелѣпѣйшею беззащитностью общественнаго достоянія, не взирая на то, что оберегать его приставлены цѣлыя коллегіи всякихъ директоровъ, управляющихъ и контролеровъ.
Насколько глупы поводъ и самый процессъ этихъ экспериментовъ легкой наживы, настолько же обыкновенно глупа въ этихъ случаяхъ и утилизація добычи. Почему, во-первыхъ, стащенъ не рубль, а милліонъ?—Потому ли, что вору такая именно сумма нужна была и у него на этотъ предметъ имѣлись свой разсчетъ и своя идея?—Ничуть не бывало! Просто потому только, что «плохо лежалъ» не рубль, а именно милліонъ! Сколько разъ мы слышали съ удивленіемъ на судѣ показанія этого сорта пойманныхъ хапугъ, что они сами не знали и не могутъ дать отчета, какимъ образомъ и на какомъ основаніи растратили такую-то прорву денегъ. Въ этомъ случаѣ они были вполнѣ искренни, и удивляться тутъ нечему. Это такъ просто. Они тащили зря, не считая и не зная заранѣе, до какой цифры дойдутъ, тащили до тѣхъ поръ, пока ихъ поймаютъ и схватятъ за руки. Значитъ, до этой точки можно, а дальше—нельзя! Такая ариѳметика была у Юханцева и ему подобныхъ. Вслѣдствіе же того, что шальныя деньги доставались сами собою, просто по какой-то воровской инерціи, безъ всякой мѣры и плана, безъидейный воръ терялся—что̀ съ ними дѣлать, куда ихъ дѣвать? Это вовсе не такое лег-
ев — «добрый малый», «симпатичный молодой человек», ничего «злодейского» в себе не заключающий. Проворовывается он просто по дрянности и бесхарактерности натуры, без всякого преднамеренного умысла, без всякой идеи и без всякого плана. Он становится вором только потому, что его приставили к сундуку и доверили счет и охрану содержимого. Внешний грубый соблазн овладевает покладистой, мелкой душонкой и — хищение готово! Ка́к стоять около денег и не красть их — возможное ли это дело? — В этом и вся логика и всё оправдание множества кассирских и иных аналогичных прегрешений. Потому только совершается кража, что можно красть, не ломая головы, не изощряясь в изобретении каких-нибудь махинаций, и до поры до времени безнаказанно. И действительно, все знаменитые в этом роде операции поражают бедностью своего замысла, бесхитростностью воровской механики и нелепейшею беззащитностью общественного достояния, невзирая на то, что оберегать его приставлены целые коллегии всяких директоров, управляющих и контролеров.
Насколько глупы повод и самый процесс этих экспериментов легкой наживы, настолько же обыкновенно глупа в этих случаях и утилизация добычи. Почему, во-первых, стащен не рубль, а миллион? — Потому ли, что вору такая именно сумма нужна была и у него на этот предмет имелись свой расчет и своя идея? — Ничуть не бывало! Просто потому только, что «плохо лежал» не рубль, а именно миллион! Сколько раз мы слышали с удивлением на суде показания этого сорта пойманных хапуг, что они сами не знали и не могут дать отчета, каким образом и на каком основании растратили такую-то прорву денег. В этом случае они были вполне искренни, и удивляться тут нечему. Это так просто. Они тащили зря, не считая и не зная заранее, до какой цифры дойдут, тащили до тех пор, пока их поймают и схватят за руки. Значит, до этой точки можно, а дальше — нельзя! Такая арифметика была у Юханцева и ему подобных. Вследствие же того, что шальные деньги доставались сами собою, просто по какой-то воровской инерции, без всякой меры и плана, безыдейный вор терялся — что с ними делать, куда их девать? Это вовсе не такое лег-
