жавшій къ порядочному обществу, умудрился однажды пропить самого себя, то есть, буквально пропить, такимъ, вотъ, неправдоподобнымъ образомъ. Пріѣхалъ онъ въ Петербургъ изъ родительскаго дома,—гдѣ его содержали въ благочестіи и строгой субординаціи,—составлять себѣ карьеру, и остановился у родной сестры, бывшей замужемъ, женщины достаточной и порядочной. Какъ-то, въ одно прекрасное утро, молодой человѣкъ вышелъ погулять, полюбоваться столицей, и пропалъ безъ вѣсти. Пропадалъ онъ, къ великому горю сестры, цѣлую недѣлю, и когда возвратился наконецъ, приведенный какою-то подозрительною личностью, почтенная дама едва могла узнать его. Ушелъ онъ отъ нея приличнымъ, благообразнымъ юношей въ дорогой ильковой шубѣ, въ новомъ, съ иголочки, сюртукѣ—словомъ, щеголемъ во всѣхъ статьяхъ, а вернулся въ грязныхъ лохмотьяхъ, истомленный, растерзанный и съ явными признаками долгаго безпросыпнаго пьянства. Разсказалъ онъ о своихъ похожденіяхъ почти баснословную исторію, которая однако же оказалась потомъ на судѣ вполнѣ достовѣрной.
Молодой человѣкъ, наклонный къ выпивкѣ и, вѣроятно, подъ ея вліяніемъ, сошелся въ Пассажѣ съ какимъ-то незнакомцемъ, который увелъ его въ ресторанъ, гдѣ они играли на бильярдѣ и пили. Денегъ у юноши при себѣ было немного, и онъ скоро ихъ спустилъ, а между тѣмъ хмѣль вошелъ въ свои права и требовалъ новыхъ жертвоприношеній. Обязательный незнакомецъ пріятельски предложилъ помочь. Онъ предложилъ помѣняться верхнимъ платьемъ, съ тѣмъ, что онъ дастъ отъ себя прибавку. Опьянѣвшій молодой человѣкъ согласился: незнакомецъ снялъ съ него дорогую шубу, напялилъ свое плохое ватное пальто, далъ рубль прибавки и, не ожидая, когда жертва грабежа опомнится, скрылся. Съ помутившеюся головою и плохо зная городъ, юноша сталъ безъ цѣли бродить по улицамъ, очутился на Сѣнной площади и попалъ въ новую передѣлку къ другимъ обязательнымъ незнакомцамъ. Попалъ онъ на этотъ разъ въ трущобу, въ компанію отчаянныхъ проходимцевъ. Компанія начала его угощать и сама угощаться на его счетъ. Шло непробудное пьянство дешевой сивухой въ теченіе нѣсколькихъ дней, пока вся до нитки одежда молодаго человѣка, замѣненная грязной ветошью, не была пропита. Все это время онъ не разлучался со своими случайными пріятелями, ходилъ съ ними
жавший к порядочному обществу, умудрился однажды пропить самого себя, то есть, буквально пропить, таким, вот, неправдоподобным образом. Приехал он в Петербург из родительского дома, — где его содержали в благочестии и строгой субординации, — составлять себе карьеру, и остановился у родной сестры, бывшей замужем, женщины достаточной и порядочной. Как-то, в одно прекрасное утро, молодой человек вышел погулять, полюбоваться столицей, и пропал без вести. Пропадал он, к великому горю сестры, целую неделю, и когда возвратился наконец, приведенный какою-то подозрительною личностью, почтенная дама едва могла узнать его. Ушел он от неё приличным, благообразным юношей в дорогой ильковой шубе, в новом, с иголочки, сюртуке — словом, щеголем во всех статьях, а вернулся в грязных лохмотьях, истомленный, растерзанный и с явными признаками долгого беспросыпного пьянства. Рассказал он о своих похождениях почти баснословную историю, которая однако же оказалась потом на суде вполне достоверной.
Молодой человек, наклонный к выпивке и, вероятно, под её влиянием, сошелся в Пассаже с каким-то незнакомцем, который увел его в ресторан, где они играли на бильярде и пили. Денег у юноши при себе было немного, и он скоро их спустил, а между тем хмель вошел в свои права и требовал новых жертвоприношений. Обязательный незнакомец приятельски предложил помочь. Он предложил поменяться верхним платьем, с тем, что он даст от себя прибавку. Опьяневший молодой человек согласился: незнакомец снял с него дорогую шубу, напялил свое плохое ватное пальто, дал рубль прибавки и, не ожидая, когда жертва грабежа опомнится, скрылся. С помутившеюся головою и плохо зная город, юноша стал без цели бродить по улицам, очутился на Сенной площади и попал в новую переделку к другим обязательным незнакомцам. Попал он на этот раз в трущобу, в компанию отчаянных проходимцев. Компания начала его угощать и сама угощаться на его счет. Шло непробудное пьянство дешевой сивухой в течение нескольких дней, пока вся до нитки одежда молодого человека, замененная грязной ветошью, не была пропита. Всё это время он не разлучался со своими случайными приятелями, ходил с ними
