ворится, отвести душу отъ вялой безцвѣтной прозы нашихъ дѣлъ и занятій, нашихъ мелочныхъ взаимныхъ отношеній и всяческихъ дрязгъ. Наши общественныя развлеченія и увеселенія рутинны по содержанію, малоинтересны и служатъ какъ бы для того только, чтобы скучающая публика имѣла возможность коллективно дѣлить свою скуку и въ томъ находить нѣкоторую отраду, такъ какъ «на людяхъ и смерть красна»—кольми паче скука. Того, что̀ французы называютъ «салономъ», какъ средоточіе образованныхъ людей извѣстной среды, извѣстныхъ партій и профессій, для живаго обмѣна политическихъ, ученыхъ и художественно-литературныхъ интересовъ въ непринужденной, веселой бесѣдѣ, скрашенной чарующимъ участіемъ изящныхъ, интеллигентныхъ женщинъ, у насъ нѣтъ почти и въ зародышѣ, а если и является что нибудь въ этомъ родѣ, то какъ вымученное искусственное подражаніе, разрѣшающееся жалкой каррикатурой. Говоря вообще, плохо мы воспитаны и довольно равнодушны къ высшимъ гуманитарнымъ интересамъ, чтобы умѣть составлять такія аттическія собесѣдованія. Въ сферѣ идей и высшихъ вопросовъ науки, искусства и политики мы, большею частью, только диллетанствуемъ, увлекаемся ими поверхностно и то—порывами, пароксизмами. На модныя идеи и преходящіе духовные интересы у насъ такой же бываетъ запой, какъ и на вино. Горячая минута увлеченія проходитъ, желанные и, казалось, вотъ-вотъ имѣвшіе осуществиться по щучьему велѣнью, по нашему хотѣнью, славны бубны, какъ были за горами, такъ тамъ и остались. Разочарованіе, апатія и лѣнь вступаютъ въ свои права и гонятъ нашихъ Чайльдъ-Гарольдовъ въ «хмѣльныя собранія», за карточные столы, въ кафе-шантаны и иные притоны болѣе или менѣе художественнаго разврата.
Обозрѣваемый сюжетъ вообще мало изслѣдованъ и трудно подчиняется точному изученію, но на основаніи нѣкоторыхъ наблюденій слѣдуетъ предположить, что та или другая степень распространенности пьянства и самыя его формы находятся въ тѣсной зависимости отъ различныхъ благопріятныхъ или несчастливыхъ измѣненій въ условіяхъ, складѣ и темпераментѣ общественной жизни. Есть времена по преимуществу пьяныя и—наоборотъ—бываютъ времена, отличающіяся господствомъ трезвости. Вѣроятно, первыя совпадаютъ съ эпохами общественнаго застоя и умственной косно-
ворится, отвести душу от вялой бесцветной прозы наших дел и занятий, наших мелочных взаимных отношений и всяческих дрязг. Наши общественные развлечения и увеселения рутинны по содержанию, малоинтересны и служат как бы для того только, чтобы скучающая публика имела возможность коллективно делить свою скуку и в том находить некоторую отраду, так как «на людях и смерть красна» — кольми паче скука. Того, что французы называют «салоном», как средоточие образованных людей известной среды, известных партий и профессий, для живого обмена политических, ученых и художественно-литературных интересов в непринужденной, веселой беседе, скрашенной чарующим участием изящных, интеллигентных женщин, у нас нет почти и в зародыше, а если и является что-нибудь в этом роде, то как вымученное искусственное подражание, разрешающееся жалкой карикатурой. Говоря вообще, плохо мы воспитаны и довольно равнодушны к высшим гуманитарным интересам, чтобы уметь составлять такие аттические собеседования. В сфере идей и высших вопросов науки, искусства и политики мы, большею частью, только дилетанствуем, увлекаемся ими поверхностно и то — порывами, пароксизмами. На модные идеи и преходящие духовные интересы у нас такой же бывает запой, как и на вино. Горячая минута увлечения проходит, желанные и, казалось, вот-вот имевшие осуществиться по щучьему веленью, по нашему хотенью, славны бубны, как были за горами, так там и остались. Разочарование, апатия и лень вступают в свои права и гонят наших Чайльд-Гарольдов в «хмельные собрания», за карточные столы, в кафе-шантаны и иные притоны более или менее художественного разврата.
Обозреваемый сюжет вообще мало исследован и трудно подчиняется точному изучению, но на основании некоторых наблюдений следует предположить, что та или другая степень распространенности пьянства и самые его формы находятся в тесной зависимости от различных благоприятных или несчастливых изменений в условиях, складе и темпераменте общественной жизни. Есть времена по преимуществу пьяные и — наоборот — бывают времена, отличающиеся господством трезвости. Вероятно, первые совпадают с эпохами общественного застоя и умственной косно-
