безчувственно-пьяномъ состояніи двое подростковъ изъ простолюдиновъ. При нихъ найдены были опорожненныя бутылки. Навели справки, и оказалось, что одинъ изъ нихъ, служа «мальчикомъ» въ винномъ погребѣ, усвоилъ утонченный вкусъ къ шампанскому, которое и сталъ, бутылка за бутылкой, таскать изъ хозяйскаго погреба, распивая его каждый разъ на вольномъ воздухѣ, гдѣ нибудь въ укромномъ мѣстечкѣ, въ компаніи съ пріятелями однолѣтками.
Быть можетъ, это была только шалость—весьма, впрочемъ, характерная,—извиняемая легкомысліемъ юности; но вотъ передъ нами цѣлый, правильно-организованный кружокъ юныхъ «шалуновъ», образъ дѣйствій которыхъ трудно поддается какому-бы то ни было оправданію. Всѣ они—почти мальчики, едва вышедшіе изъ отроческаго возраста. Самому старшему изъ нихъ 20 лѣтъ. Ихъ обвиняли въ томъ, что они систематически, компаніей, занимались, по выраженію одного изъ нихъ, «прибыльнымъ ремесломъ», заключавшимся въ педерастіи, которую они, къ тому-же, нерѣдко эксплуатировали и для наглаго шантажа, въ тѣхъ случаяхъ, когда попавшую въ западню жертву можно было запугать угрозой скандалезнаго обличенія и, на этомъ основаніи, сорвать съ нея деньги. Послѣ каждой удачной ловитвы, честно потрудившіеся молодые люди нанимали лихачей и беззаботно катили въ аристократическіе рестораны Дюссо и Бореля, гдѣ заканчивали свои похожденія веселымъ, роскошнымъ ужиномъ съ шампанскимъ. Конечно, и остальные свои досуги и заработки они утилизировали на забавы и наслажденія, не менѣе «шикарныя» и комфортабельныя… Кто-жъ эти сибариты, съ такими аристократическими вкусами?—Одинъ изъ нихъ—сынъ унтеръ-офицера, другой—мѣщанинъ, третій—сынъ коллежскаго регистратора, остальные два—«рижскіе граждане». На судѣ обнаружилось, что всѣ они не получили никакого образованія, не имѣли никакихъ занятій и ни гроша за душой, и были, такъ сказать, питомцами петербургской улицы, представителями подонковъ общества.
Съ такого же пошиба представителями тѣхъ-же подонковъ встрѣчаемся мы и въ знаменитомъ дѣлѣ фонъ-Зона. И тутъ сидѣла на скамьѣ подсудимыхъ цѣлая компанія темныхъ, грубыхъ и неразвитыхъ существъ, выброшенныхъ изъ деревни и изъ низшаго слоя городскаго населенія на петербургскую улицу, развратившую ихъ до мозга костей и давшую имъ ту-же «образованность», подъ которой въ этой средѣ подразумѣвается страсть къ внѣшнему
бесчувственно пьяном состоянии двое подростков из простолюдинов. При них найдены были опорожненные бутылки. Навели справки, и оказалось, что один из них, служа «мальчиком» в винном погребе, усвоил утонченный вкус к шампанскому, которое и стал, бутылка за бутылкой, таскать из хозяйского погреба, распивая его каждый раз на вольном воздухе, где нибудь в укромном местечке, в компании с приятелями однолетками.
Быть может, это была только шалость — весьма, впрочем, характерная, — извиняемая легкомыслием юности; но вот перед нами целый, правильно организованный кружок юных «шалунов», образ действий которых трудно поддается какому бы то ни было оправданию. Все они — почти мальчики, едва вышедшие из отроческого возраста. Самому старшему из них 20 лет. Их обвиняли в том, что они систематически, компанией, занимались, по выражению одного из них, «прибыльным ремеслом», заключавшимся в педерастии, которую они, к тому же, нередко эксплуатировали и для наглого шантажа, в тех случаях, когда попавшую в западню жертву можно было запугать угрозой скандалёзного обличения и, на этом основании, сорвать с неё деньги. После каждой удачной ловитвы, честно потрудившиеся молодые люди нанимали лихачей и беззаботно катили в аристократические рестораны Дюссо и Бореля, где заканчивали свои похождения веселым, роскошным ужином с шампанским. Конечно, и остальные свои досуги и заработки они утилизировали на забавы и наслаждения, не менее «шикарные» и комфортабельные… Кто ж эти сибариты, с такими аристократическими вкусами? — Один из них — сын унтер-офицера, другой — мещанин, третий — сын коллежского регистратора, остальные два — «рижские граждане». На суде обнаружилось, что все они не получили никакого образования, не имели никаких занятий и ни гроша за душой, и были, так сказать, питомцами петербургской улицы, представителями подонков общества.
С такого же пошиба представителями тех же подонков встречаемся мы и в знаменитом деле фон-Зона. И тут сидела на скамье подсудимых целая компания темных, грубых и неразвитых существ, выброшенных из деревни и из низшего слоя городского населения на петербургскую улицу, развратившую их до мозга костей и давшую им ту же «образованность», под которой в этой среде подразумевается страсть к внешнему
