долюбцы объясняютъ и оправдываютъ ее «горемъ народнымъ», бѣдностью и истомой отъ тяжелаго, неблагодарнаго труда, суровой неприглядностью всей жизни; моралисты же крѣпостническаго закала приписываютъ пьянство въ народѣ его распущенности, дикости, нерадѣнію и губительной свободѣ. Оба эти мнѣнія теоретичны и тенденціозны, а потому въ большей или меньшей степени невѣрны—особенно послѣднее. Притомъ же, городское пьянство весьма существенно разнится отъ деревенскаго.
Если говорить о стимулахъ, толкающихъ человѣка къ чаркѣ, то у городскаго, въ особенности у петербургскаго простолюдина, они совсѣмъ не тѣ, что̀ у деревенскаго. Городской рабочій пьянствуетъ въ большинствѣ случаевъ вовсе не «съ горя», обусловливаемаго голодомъ, нуждой, разореніемъ, гнетомъ и т. п. Высшее, отвлеченное понятіе гражданскаго «горя», конечно, очень рѣдко имѣетъ здѣсь мѣсто, какъ не часты и такіе случаи, чтобы занятый дѣломъ рабочій, здоровый и работящій, не имѣлъ сноснаго удовлетворенія своихъ потребностей и нуждъ. Средній заработокъ петербургскаго фабричнаго, ремесленнаго и, вообще, промышленнаго рабочаго, на мѣрку крестьянскихъ потребностей, довольно высокъ. Въ столицѣ существуетъ масса интеллигентныхъ тружениковъ «либеральныхъ» и такъ называемыхъ «чистыхъ» профессій, напр., мелкихъ чиновниковъ и писцовъ, домашнихъ учителей и учительницъ, «выходныхъ» актеровъ, хористовъ и т. п., которые получаютъ за свой трудъ, въ сложности, никакъ не больше, а во многихъ случаяхъ значительно меньше того, что̀ заработываютъ мастеровые фабричные. Кто не знаетъ по нагляднымъ примѣрамъ, что столичные лакеи, кучера, кухарки и горничныя, говоря вообще, гораздо болѣе обезпечены матеріально, гораздо больше получаютъ, чѣмъ, напр., многіе дипломованные педагоги, репетиторы, учителя и гувернантки, пробавляющіеся частными уроками?
Мы думаемъ, что главной причиной пьянства городскаго промышленно-рабочаго класса служатъ крайняя его неразвитость и некультурность, для сглаживанія которыхъ у насъ такъ мало дѣлается въ просвѣтительномъ духѣ. Человѣкъ—не машина, ему нужна смѣна впечатлѣній, отдыхъ послѣ работы, развлеченіе послѣ дѣла. У людей интеллигентныхъ имѣются для этой цѣли книги, музеи, театры, танцы, музыка, общественныя собранія всякаго
долюбцы объясняют и оправдывают её «горем народным», бедностью и истомой от тяжелого, неблагодарного труда, суровой неприглядностью всей жизни; моралисты же крепостнического закала приписывают пьянство в народе его распущенности, дикости, нерадению и губительной свободе. Оба эти мнения теоретичны и тенденциозны, а потому в большей или меньшей степени неверны — особенно последнее. Притом же, городское пьянство весьма существенно разнится от деревенского.
Если говорить о стимулах, толкающих человека к чарке, то у городского, в особенности у петербургского простолюдина, они совсем не те, что у деревенского. Городской рабочий пьянствует в большинстве случаев вовсе не «с горя», обусловливаемого голодом, нуждой, разорением, гнетом и т. п. Высшее, отвлеченное понятие гражданского «горя», конечно, очень редко имеет здесь место, как не часты и такие случаи, чтобы занятый делом рабочий, здоровый и работящий, не имел сносного удовлетворения своих потребностей и нужд. Средний заработок петербургского фабричного, ремесленного и, вообще, промышленного рабочего, на мерку крестьянских потребностей, довольно высок. В столице существует масса интеллигентных тружеников «либеральных» и так называемых «чистых» профессий, напр., мелких чиновников и писцов, домашних учителей и учительниц, «выходных» актеров, хористов и т. п., которые получают за свой труд, в сложности, никак не больше, а во многих случаях значительно меньше того, что зарабатывают мастеровые фабричные. Кто не знает по наглядным примерам, что столичные лакеи, кучера, кухарки и горничные, говоря вообще, гораздо более обеспечены материально, гораздо больше получают, чем, напр., многие дипломованные педагоги, репетиторы, учителя и гувернантки, пробавляющиеся частными уроками?
Мы думаем, что главной причиной пьянства городского промышленно-рабочего класса служат крайняя его неразвитость и некультурность, для сглаживания которых у нас так мало делается в просветительном духе. Человек — не машина, ему нужна смена впечатлений, отдых после работы, развлечение после дела. У людей интеллигентных имеются для этой цели книги, музеи, театры, танцы, музыка, общественные собрания всякого
