продолженіе праздничнаго дня подъ названіемъ «маленькаго воскресенья».
Неумѣнье пить ведетъ нерѣдко къ тому, что рабочій безпросыпно «запиваетъ» и пьянствуетъ до тѣхъ поръ, пока не спуститъ въ кабакъ все, что̀ имѣетъ, чуть не до послѣдней рубахи. Ни долгъ семьянина передъ женой и дѣтьми и никакія другія обязательства самой первостепенной важности его не сдерживаютъ. Все идетъ прахомъ въ этомъ пароксизмѣ безумія. И такова нравственная зыбкость и безхарактерность рабочаго въ большинствѣ случаевъ, что онъ самъ не знаетъ, какъ и когда приключится съ нимъ этотъ бѣшеный пароксизмъ, а если и знаетъ и сознаётъ его гибельность, то рѣшительно не имѣетъ воли обуздать себя. Какъ ребенокъ, онъ въ этихъ случаяхъ нуждается въ посторонней опекѣ и охотно ей подчиняется. Такую опеку берутъ на себя, обыкновенно матери, жоны, дѣти у рабочихъ семейныхъ. Въ Петербургѣ весьма обыденна такая картина:—въ разсчетные дни, преимущественно по субботамъ, у фабрикъ и ремесленныхъ заведеній, гдѣ нибудь у воротъ, на дворѣ или на лѣстницѣ, къ тому часу, когда рабочіе оканчиваютъ занятія и получаютъ заработокъ, собираются группы женщинъ и ребятъ, съ озабоченными, тревожными лицами, и терпѣливо, иногда на жестокомъ холодѣ, напр., зимою, топчутся на одномъ мѣстѣ нѣсколько часовъ. Это—все матери, жоны и иныя родственницы рабочихъ, согнанныя сюда страхомъ, что ихъ «кормильцы», получивъ заработокъ, неровенъ часъ—«запьють» и оставятъ ихъ голодать. И вотъ онѣ ихъ подстерегаютъ съ тѣмъ, чтобы отвести домой, точно выпущенныхъ изъ пансіона малолѣтковъ, и во всякомъ случаѣ отнять у нихъ заработанныя деньги или хоть часть ихъ. Происходитъ грустно-комическая сцена. Женщины бросаются на рабочихъ, тащатъ ихъ за собой и настойчиво требуютъ выдачи заработка, а если тѣ упираются или стараются утаить часть денегъ—безъ церемоніи выворачиваютъ у нихъ карманы и производятъ обыскъ. Обыкновенно рабочіе добродушно покоряются этой родственно-полицейской ферулѣ, въ сознаніи, что безъ нея имъ трудно было бы устоять противъ искушенія и не «запить», очертя голову.
О слабости простаго русскаго человѣка къ злоупотребленію спиртными напитками существуетъ два коренныхъ мнѣнія. Наро-
продолжение праздничного дня под названием «маленького воскресенья».
Неумение пить ведет нередко к тому, что рабочий беспросыпно «запивает» и пьянствует до тех пор, пока не спустит в кабак всё, что имеет, чуть не до последней рубахи. Ни долг семьянина перед женой и детьми и никакие другие обязательства самой первостепенной важности его не сдерживают. Всё идет прахом в этом пароксизме безумия. И такова нравственная зыбкость и бесхарактерность рабочего в большинстве случаев, что он сам не знает, как и когда приключится с ним этот бешеный пароксизм, а если и знает и сознаёт его гибельность, то решительно не имеет воли обуздать себя. Как ребенок, он в этих случаях нуждается в посторонней опеке и охотно ей подчиняется. Такую опеку берут на себя, обыкновенно матери, жены, дети у рабочих семейных. В Петербурге весьма обыденна такая картина: — в расчетные дни, преимущественно по субботам, у фабрик и ремесленных заведений, где-нибудь у ворот, на дворе или на лестнице, к тому часу, когда рабочие оканчивают занятия и получают заработок, собираются группы женщин и ребят, с озабоченными, тревожными лицами, и терпеливо, иногда на жестоком холоде, напр., зимою, топчутся на одном месте несколько часов. Это — всё матери, жены и иные родственницы рабочих, согнанные сюда страхом, что их «кормильцы», получив заработок, неровен час — «запьють» и оставят их голодать. И вот они их подстерегают с тем, чтобы отвести домой, точно выпущенных из пансиона малолетков, и во всяком случае отнять у них заработанные деньги или хоть часть их. Происходит грустно-комическая сцена. Женщины бросаются на рабочих, тащат их за собой и настойчиво требуют выдачи заработка, а если те упираются или стараются утаить часть денег — без церемонии выворачивают у них карманы и производят обыск. Обыкновенно рабочие добродушно покоряются этой родственно-полицейской феруле, в сознании, что без неё им трудно было бы устоять против искушения и не «запить», очертя голову.
О слабости простого русского человека к злоупотреблению спиртными напитками существует два коренных мнения. Наро-
