женской половиной рода человѣческаго. Собственно Альфонсъ, какъ явленіе, какъ типъ, не представляетъ собой ничего новаго: онъ у насъ, напр., водился въ обиліи уже въ восемнадцатомъ столѣтіи и запечатлѣлъ себя даже на страницахъ исторіи, въ лицѣ крупныхъ «фаворитовъ». Ново только названіе—Альфонсъ, очень быстро у насъ распространившееся, можетъ быть, потому, что самый типъ-то сталъ нынче очень распространяться. О современныхъ петербургскихъ Альфонсахъ составилась цѣлая скандалезная литература и на знаменитѣйшихъ изъ нихъ чутъ не тыкаютъ пальцами, правда, иногда съ рискомъ попасть въ непріятную «исторію», когда изобличенный Альфонсъ сочтетъ за благо разыграть роль оскорбленнаго рыцаря…
Хотя Альфонсы прикомандировываются и къ пошаливающимъ, лакомымъ барынямъ, не торгующимъ собою, но главнымъ образомъ ютятся они около видныхъ, много получающихъ содержанокъ. Оно и естественно: праздныя, испорченныя, безъ всякаго чувства взаимности, ради однихъ денегъ отдающіяся своимъ «содержателямъ», женщины этого сорта, по логикѣ вещей, должны искать и развлеченія и удовлетворенія потребности любить—въ связяхъ на сторонѣ, заключенныхъ по сердцу. Героями этихъ-то романовъ и являются чаще всего Альфонсы. Обыкновенно дѣло устраивается такъ, что Альфонсъ, эксплуатируя нѣжную страсть къ себѣ такой особы, безцеремонно пользуется ея кошелькомъ и иногда жестоко ее обираетъ. Въ операціи этой всегда чувствуется въ большей или меньшей степени и шантажъ, особенно если Альфонсъ имѣетъ дѣло съ женщиной, сколько нибудь дорожащей репутаціей порядочности и таящей свои амурныя шалости отъ мужа или «содержателя». Скромность или молчаніе въ такихъ деликатныхъ отношеніяхъ—слишкомъ цѣнная вещь для падшей женщины, чтобы пользующійся ея фаворомъ Альфонсъ пренебрегалъ возможностью подороже ихъ продавать.
Альфонсизмъ, если можно такъ назвать это отвратительное явленіе, имѣетъ множество разновидностей. Изъ нихъ особенно распространена одна, которая примыкаетъ къ голому мошенничеству и нерѣдко дѣлается объектомъ правосудія. Жертвами являются здѣсь чаще всего женщины уже немолодыя, вдовы и старыя дѣвы, но которымъ еще «ничто человѣческое не чуждо». Тѣмъ не менѣе,
женской половиной рода человеческого. Собственно Альфонс, как явление, как тип, не представляет собой ничего нового: он у нас, напр., водился в обилии уже в восемнадцатом столетии и запечатлел себя даже на страницах истории, в лице крупных «фаворитов». Ново только название — Альфонс, очень быстро у нас распространившееся, может быть, потому, что самый тип-то стал нынче очень распространяться. О современных петербургских Альфонсах составилась целая скандалёзная литература и на знаменитейших из них чуть не тыкают пальцами, правда, иногда с риском попасть в неприятную «историю», когда изобличенный Альфонс сочтет за благо разыграть роль оскорбленного рыцаря…
Хотя Альфонсы прикомандировываются и к пошаливающим, лакомым барыням, не торгующим собою, но главным образом ютятся они около видных, много получающих содержанок. Оно и естественно: праздные, испорченные, без всякого чувства взаимности, ради одних денег отдающиеся своим «содержателям», женщины этого сорта, по логике вещей, должны искать и развлечения и удовлетворения потребности любить — в связях на стороне, заключенных по сердцу. Героями этих-то романов и являются чаще всего Альфонсы. Обыкновенно дело устраивается так, что Альфонс, эксплуатируя нежную страсть к себе такой особы, бесцеремонно пользуется её кошельком и иногда жестоко её обирает. В операции этой всегда чувствуется в большей или меньшей степени и шантаж, особенно если Альфонс имеет дело с женщиной, сколько-нибудь дорожащей репутацией порядочности и таящей свои амурные шалости от мужа или «содержателя». Скромность или молчание в таких деликатных отношениях — слишком ценная вещь для падшей женщины, чтобы пользующийся её фавором Альфонс пренебрегал возможностью подороже их продавать.
Альфонсизм, если можно так назвать это отвратительное явление, имеет множество разновидностей. Из них особенно распространена одна, которая примыкает к голому мошенничеству и нередко делается объектом правосудия. Жертвами являются здесь чаще всего женщины уже немолодые, вдовы и старые девы, но которым еще «ничто человеческое не чуждо». Тем не менее,
