задержали полисмены и, усадивъ на двухъ извощиковъ, повезли въ участокъ при громкомъ хохотѣ и шиканьѣ огромной толпы». Интересно, что о соблазнителѣ несчастной, насладившемся адюльтеромъ, подъ выше изображенной и на этотъ разъ слишкомъ уже краснорѣчивой вывѣской, въ репортерскомъ разсказѣ нѣтъ ни слова. Онъ, очевидно, малодушно улизнулъ, подлѣйшимъ образомъ бросивъ на позоръ и истязаніе ту, которая отдала ему свое сердце и принесла въ жертву свое доброе имя. Характеристично и то, что оскорбленный супругъ удовольствовался, въ возмездіе своей обиды, расправой лишь со своей женой, а къ ея соблазнителю не предъявилъ, повидимому, никакой претензіи. Такова логика ходячей на этотъ счетъ морали: за грѣхопаденіе предается позору и отвѣтственности одна женщина, а участникъ ея грѣха и соблазнитель не только пользуется полной безнаказанностью, но еще пріобрѣтаетъ престижъ истиннаго кавалера и молодца. Въ нашемъ матеріалѣ имѣются факты, сколько поучительные, столько-же и отвратительные, гдѣ соблазнители чужихъ жонъ, мнимые или дѣйствительные, съ гордымъ видомъ хвастались въ глаза мужьямъ, что наставили имъ рога.
Сидитъ честная компанія за картами; двое изъ участниковъ игры заспорили и, слово за слово, дошли до такого азарта, что одинъ изъ нихъ, наклонный, какъ видно, къ пошлепкинскимъ обобщеніямъ, ругая противника, сталъ поносить и его жену, обозвалъ ее публичной женщиной и торжественно заявлялъ, что состоялъ съ нею въ интимной связи. Въ другомъ случаѣ, между двумя знакомцами вышелъ споръ изъ-за долга, и тоже при свидѣтеляхъ; должникъ заявилъ, что онъ не хочетъ принесть долга на домъ къ кредитору.
— Къ тебѣ ходить я не хочу,—сказалъ онъ,—съ женою твоею встрѣтишься, а мнѣ это непріятно…
Непріятно оказалось потому, что съ женою пріятеля онъ довольно ужь «возжался», и она ему наскучила, какъ любовница.
Въ обоихъ случаяхъ обиженныя мужья обжаловали свои обиды въ мировомъ судьѣ изъ-за того только, какъ они сами пояснили, «чтобы надъ ними не смѣялись товарищи», которые слышали это хвастливое поношеніе ихъ жонъ. Уже по этимъ фактамъ можно судить, каковъ уровень нравственныхъ понятій и каковы воззрѣнія на честь женщины и на святость брачнаго союза въ иной эманципирован-
задержали полисмены и, усадив на двух извозчиков, повезли в участок при громком хохоте и шиканье огромной толпы». Интересно, что о соблазнителе несчастной, насладившемся адюльтером, под выше изображенной и на этот раз слишком уже красноречивой вывеской, в репортерском рассказе нет ни слова. Он, очевидно, малодушно улизнул, подлейшим образом бросив на позор и истязание ту, которая отдала ему свое сердце и принесла в жертву свое доброе имя. Характеристично и то, что оскорбленный супруг удовольствовался, в возмездие своей обиды, расправой лишь со своей женой, а к её соблазнителю не предъявил, по-видимому, никакой претензии. Такова логика ходячей на этот счет морали: за грехопадение предается позору и ответственности одна женщина, а участник её греха и соблазнитель не только пользуется полной безнаказанностью, но еще приобретает престиж истинного кавалера и молодца. В нашем материале имеются факты, сколько поучительные, столько же и отвратительные, где соблазнители чужих жен, мнимые или действительные, с гордым видом хвастались в глаза мужьям, что наставили им рога.
Сидит честная компания за картами; двое из участников игры заспорили и, слово за слово, дошли до такого азарта, что один из них, наклонный, как видно, к пошлепкинским обобщениям, ругая противника, стал поносить и его жену, обозвал её публичной женщиной и торжественно заявлял, что состоял с нею в интимной связи. В другом случае, между двумя знакомцами вышел спор из-за долга, и тоже при свидетелях; должник заявил, что он не хочет принесть долга на дом к кредитору.
— К тебе ходить я не хочу, — сказал он, — с женою твоею встретишься, а мне это неприятно…
Неприятно оказалось потому, что с женою приятеля он довольно уж «возжался», и она ему наскучила, как любовница.
В обоих случаях обиженные мужья обжаловали свои обиды в мировом суде из-за того только, как они сами пояснили, «чтобы над ними не смеялись товарищи», которые слышали это хвастливое поношение их жен. Уже по этим фактам можно судить, каков уровень нравственных понятий и каковы воззрения на честь женщины и на святость брачного союза в иной эманципирован-
