среднимъ счетомъ въ годъ заключалось съ небольшимъ 4,000 браковъ (въ 1869 г.—4295) или 1 бракъ на 155 жителей. Между тѣмъ, одновременно, одинъ бракъ приходится въ Москвѣ на 137 жит., въ Одессѣ—на 107, въ Ригѣ—на 94, Берлинѣ—на 115, Вѣнѣ—на 114 и въ Парижѣ, не смотря на его дурную славу «современнаго Вавилона»,—на 109 жит. Такимъ образомъ выходитъ, что нѣтъ страны, нѣтъ города, гдѣ житель обнаруживалъ-бы менѣе матримоніальныхъ стремленій, менѣе охоты сооружать во славу добродѣтели семейные очаги, чѣмъ въ Петербургѣ!
Значитъ-ли это, что петербуржецъ такъ холоденъ къ искушеніямъ амура, такъ неприступенъ для порабощенія пылкой любовной страстью, и что подъ нашимъ сводомъ небесъ «зелено-блѣднымъ» такъ рѣдки сантиментальные романы?—Этого, кажется, нельзя сказать, судя по слѣдующему указанію, правда, косвенному, но очень краснорѣчивому и—опять таки—очень плохо рекомендующему петербургскую нравственность.
Статистика высчитала, что въ нашей столицѣ за описываемый промежутокъ времени ежегодно является на свѣтъ Божій до 5,000 незаконнорожденныхъ, или слишкомъ четвертая часть всего числа рожденій въ Петербургѣ (до 20 т.) или—1 незаконный на 3 законныхъ. Отношеніе тоже чрезвычайное, въ высшей степени зазорное, если принять во вниманіе, что, по свѣдѣніямъ «Военно-Статистическаго Сборника» (1871 г.), въ Европейской Россіи, въ среднемъ выводѣ, незаконныхъ рожденій приходилось всего 3,56 на 100 законныхъ. Въ Петербургѣ-же приходится слишкомъ 25 на 100! Петербургъ въ этомъ отношеніи далеко оставилъ за собою почти всѣ, пользующіеся наиболѣе дурной славой, города русскіе, какъ-то: Кіевъ, Ригу, Одессу, Тулу и др., гдѣ незаконныхъ рожденій приходится отъ 14 до 9 на сто законныхъ… Одна только—нужно отдать ей справедливость—«благочестивая», патріархальная Москва перещеголяла по этой части своего соперника. Въ ней, по статистическимъ свѣдѣніямъ, незаконнорожденныхъ приходится 41,9 на сто законныхъ, т. е. чуть не половина общей цифры рожденій… Даже Парижъ, съ такимъ апломбомъ противопоставляемый замоскворѣцкими патріотами добродѣтельной матушкѣ-бѣлокаменной, даже «развратный», «гнилой» Парижъ значительно отсталъ отъ матушки нашей въ этомъ пунктѣ: въ немъ незаконныхъ ребятъ только
средним счетом в год заключалось с небольшим 4,000 браков (в 1869 г. — 4295) или 1 брак на 155 жителей. Между тем, одновременно, один брак приходится в Москве на 137 жит., в Одессе — на 107, в Риге — на 94, Берлине — на 115, Вене — на 114 и в Париже, несмотря на его дурную славу «современного Вавилона», — на 109 жит. Таким образом выходит, что нет страны, нет города, где житель обнаруживал бы менее матримониальных стремлений, менее охоты сооружать во славу добродетели семейные очаги, чем в Петербурге!
Значит ли это, что петербуржец так холоден к искушениям амура, так неприступен для порабощения пылкой любовной страстью, и что под нашим сводом небес «зелено-бледным» так редки сантиментальные романы? — Этого, кажется, нельзя сказать, судя по следующему указанию, правда, косвенному, но очень красноречивому и — опять таки — очень плохо рекомендующему петербургскую нравственность.
Статистика высчитала, что в нашей столице за описываемый промежуток времени ежегодно является на свет Божий до 5,000 незаконнорожденных, или с лишком четвертая часть всего числа рождений в Петербурге (до 20 т.) или — 1 незаконный на 3 законных. Отношение тоже чрезвычайное, в высшей степени зазорное, если принять во внимание, что, по сведениям «Военно-Статистического Сборника» (1871 г.), в Европейской России, в среднем выводе, незаконных рождений приходилось всего 3,56 на 100 законных. В Петербурге же приходится с лишком 25 на 100! Петербург в этом отношении далеко оставил за собою почти все, пользующиеся наиболее дурной славой, города русские, как то: Киев, Ригу, Одессу, Тулу и др., где незаконных рождений приходится от 14 до 9 на сто законных… Одна только — нужно отдать ей справедливость — «благочестивая», патриархальная Москва перещеголяла по этой части своего соперника. В ней, по статистическим сведениям, незаконнорожденных приходится 41,9 на сто законных, т. е. чуть не половина общей цифры рождений… Даже Париж, с таким апломбом противопоставляемый замоскворецкими патриотами добродетельной матушке-белокаменной, даже «развратный», «гнилой» Париж значительно отстал от матушки нашей в этом пункте: в нём незаконных ребят только
