Нельзя скрыть того печальнаго факта, имѣющаго почти общее значеніе чего-то неизбѣжнаго и повсемѣстнаго, что, подобно книжному, едва-ли не каждое производство, — ремесленное, фабричное, по предмету услугъ и пр., — порождаетъ, въ средѣ занимающихся имъ наемниковъ, рабочихъ и распорядителей, домашнихъ воровъ, пріумножающихъ свой заработокъ кражами матеріаловъ и продуктовъ своего мастерства насчетъ хозяевъ-заказчиковъ. Сколько извѣстно, воруютъ вездѣ — на фабрикахъ, на заводахъ, въ торговыхъ заведеніяхъ всякаго рода, воруютъ во всякомъ частномъ предпріятіи, но еще больше воруютъ тамъ, гдѣ пахнетъ казеннымъ или общественнымъ «пирогомъ». Никакіе контроли и надзоры, никакіе замки и затворы не въ состояніи положить предѣлъ этому повальному всепроникающему воровству! Извѣстны многочисленные случаи кражъ (мы не говоримъ здѣсь о «растратахъ») изъ банковъ, казначействъ и кассъ, изъ экспедиціи заготовленія государственныхъ бумагъ и монетнаго двора, гдѣ контроль и надзоръ доведены до послѣдней степени совершенства и бдительности. Что-жъ говорить о такихъ учрежденіяхъ и заведеніяхъ, которыя не столь ограждены отъ воровскихъ покушеній? Впрочемъ, мы коснулись здѣсь слишкомъ общей и обширной нравственной язвы, для обозрѣнія которой рамки настоящаго очерка слишкомъ тѣсны.
Обратимся къ вопросу о сбытѣ краденаго вообще, которымъ мы обѣщали заняться особо. Начать съ того, что воровской промыселъ, какъ и всякій другой, складывается изъ двухъ, существенно различныхъ, но взаимно необходимыхъ, органически связанныхъ частей промысловой дѣятельности, на основаніи общаго экономическаго закона: производства и сбыта или, по отношенію собственно къ воровству, добычи цѣнностей и ихъ денежной реализаціи въ пользу добывателя. Добычу производитъ воръ, но чтобы извлечь изъ нея корысть, ему нужно ее укрыть, передать и сбыть въ надежныя руки. Тутъ къ его услугамъ является, какъ посредникъ, сбытчикъ, который, въ сущности, по самымъ условіямъ воровскаго промысла, не только посредникъ въ этомъ дѣлѣ, но компаньонъ и главный пайщикъ по размѣру дивиденда. Это предусмотрѣно и закономъ, не гладящимъ по головкѣ за сокрытіе и сбытъ краденаго; но только законъ тутъ очень рѣдко оказываетъ свое дѣйствіе. Роли здѣсь такъ распредѣлены, что на долю вора выпадаетъ весь рискъ
Нельзя скрыть того печального факта, имеющего почти общее значение чего-то неизбежного и повсеместного, что, подобно книжному, едва ли не каждое производство, — ремесленное, фабричное, по предмету услуг и пр., — порождает, в среде занимающихся им наемников, рабочих и распорядителей, домашних воров, приумножающих свой заработок кражами материалов и продуктов своего мастерства насчет хозяев-заказчиков. Сколько известно, воруют везде — на фабриках, на заводах, в торговых заведениях всякого рода, воруют во всяком частном предприятии, но еще больше воруют там, где пахнет казенным или общественным «пирогом». Никакие контроли и надзоры, никакие замки и затворы не в состоянии положить предел этому повальному всепроникающему воровству! Известны многочисленные случаи краж (мы не говорим здесь о «растратах») из банков, казначейств и касс, из экспедиции заготовления государственных бумаг и монетного двора, где контроль и надзор доведены до последней степени совершенства и бдительности. Что ж говорить о таких учреждениях и заведениях, которые не столь ограждены от воровских покушений? Впрочем, мы коснулись здесь слишком общей и обширной нравственной язвы, для обозрения которой рамки настоящего очерка слишком тесны.
Обратимся к вопросу о сбыте краденого вообще, которым мы обещали заняться особо. Начать с того, что воровской промысел, как и всякий другой, складывается из двух, существенно различных, но взаимно необходимых, органически связанных частей промысловой деятельности, на основании общего экономического закона: производства и сбыта или, по отношению собственно к воровству, добычи ценностей и их денежной реализации в пользу добывателя. Добычу производит вор, но чтобы извлечь из неё корысть, ему нужно её укрыть, передать и сбыть в надежные руки. Тут к его услугам является, как посредник, сбытчик, который, в сущности, по самым условиям воровского промысла, не только посредник в этом деле, но компаньон и главный пайщик по размеру дивиденда. Это предусмотрено и законом, не гладящим по головке за сокрытие и сбыт краденого; но только закон тут очень редко оказывает свое действие. Роли здесь так распределены, что на долю вора выпадает весь риск
